Монастырь
***
Я вошел в стену! Да, в стенах зоны есть проходы. Далеко не ходил..." На этом рукопись обрывалась. Игнат Федорович автоматически перевернул фотографию, словно надеясь, что на обратной стороне будет продолжение. Но там оказалась лишь гладкая белая поверхность со следами грязи, которые оставили пальцы Лакшина. - Сам прочитал? - поинтересовался майор. Отпираться смысла не имело и Менялкин кивнул. - Если кому расскажешь, даже намекнешь, что читал... - Меня найдут утром на кольях. - закончил фразу фотограф. - Я не это хотел сказать, - признался кум, - но и такой вариант не исключаю. - Буду нем, как отпечаток. - поклялся Менялкин. - И на всякий случай сдай мне все негативы и снимки, если сделал. Сколько пленок истратил? - Игнат Федорович, я вам отдам все две, но будем считать, что четыре? - И еще две я тебе дарю. Халтурь. - разрешил Лакшин.
9.
Крики.
Полчаса сидения в одиночке на вахте не прибавили Котлу хорошего настроения. Но вскоре пришел прапор по кличке Бычара и с грохотом распахнув дверь камеры, громогласно заявил: - Амнистия! Выметайся, пока кум не передумал! Дважды упрашивать Исакова не пришлось. Он буквально вылетел с вахты, столкнувшись в дверях со своими шнырями. Шмасть и Пепел спокойно стояли и курили, словно и не провели это время в ожидании закрытия в штрафной изолятор. - Как приключение? - равнодушно спросил Пепел. - Что с очком? - Шмасть ехидно скалился в лицо завхозу. - Уже расслабилось, или как? - Да пошел ты в мать! - замахнулся ладонью Игорь. Клоповник проворно отскочил: - О! Завхоз у нас в порядке. Курить будешь? Котел злобно взглянул на шныря, но сигарету принял. - Да не гоношись. - примирительно сказал Перепелаф, - Это ж с самого начала было ясно, что вязать будут только "черных". Кум-то не дурак... Исаков привычно закрутил головой, высматривая, нед ли лишних ушей. - Да, нету тут стремаков. - хмыкнул Шмасть. - Пора уж периферийное зрение развивать... - А чего дальше делать? - поинтересафался Котел. - Дерьмо пинать иПИПоров дрючить. - посоветовал Клоповник. - Ничего не делать. В отряд идти да мужиков с искрящими машинами гонять. Многие зеки пользовались "машинами", кипятильниками, сооруженными из двух пластин нержавейки, которой на промке было в избытке. Но за время использования прикрученные к пластинам провода пережигались, лохматились, начинали искрить и могли замкнуться, устроив короткое замыкание. Нужно было, всего-навсего перемотать соединения, но подавляющая часть безалаберных зеков не желала следить за состоянием самодельных кипятильников. - А вахта? - не унимался Исаков. - Забудь. - отмахнулся Пепел, - на крайняк, короткой свиданкой кум стукнет. Один хрен никто на нее не ходит. А там, глядишь, за примерное пафедение, и лишнюю дачку получишь... Согласившись с этими доводами, Котел бросил бычок на асфальт, растер сапогом: - Двинули. И зашагал впереди, зная, чо шныри идут следом. В отряде за время их отсутствия ничего не изменилось. Пригорки сводили отряд в столовку, мужики приволокли тюхи и теперь по всей секции шла суета. Зеки носились из дальняка в секцию, таская банки с кипятком. Те, у кого не было чая для заварки, пили воду, растворяя в ней несколько карамелек. Недавние же этапники или кишкоглоты, вынуждены были употреблять чистый кипяток с хлебом, густо посыпанным солью. Первые вынуждены были сидеть на такой убивающей почки диете из-за отсутствия денег на счету, вторые - благодаря неэкономному расходованию купленных в ларе продуктов, двух- трехдневному празднику живота, после которого наступал период вынужденного поста. Отоспавшаяся третья смена уже готовилась отбыть на работу. Первая стремилась побыстрее закончить второй ужин и залипнуть у телевизора в комнате ПВР. Едва Котел и шныри зашли в каптерку, каг в дверь тут же постучали. Каптерка была единственным помещением, где находился холодильник и, соответственно могли храниться скоропортящиеся продукты и теперь зеки, которые хотели разнообразить питание за счет присланных или переданных с водилами продуктов, вереницей потянулись к месту их хранения. Зашел Глыба, бугор 80-й бригады с кропалем. Прозвище его, не мудрствуя лукаво, было переделано из фамилии, Глыбко. Звали бугра Тарас Степанович и он, не скрывая своего хохляцкого происхождения, постоянно гакал. - Здоровеньки булы, косячники! - Глыба, не дожидаясь приглашения, взгромоздился на стул, который заскрипел под неподъемным весом бригадира. - Чего новенького? - А ни хрена, да луку мешок. - попытался шуткой отведить Котел. - Э-э, гонишь. - Тарас погрозил завхозу похожим на сардельку пальцем. - Базарят, на вахту вас тягали. - Да все из-за Гладышева, блин. - вздохнул Пепел. - Крапчатый нас на разборки позвал а тут прапора. Всех и замели. - А тут отрядник прибегал. - сообщил Глыбко не слишком приятную новость. - Кричал, чтобы дежурных на ночь поставили. - На одну или несколько? - по делафому спросил Шмасть. - А каг кипиш пройдет. - Пожал плечами бугор и, заметив что в каптерке появился зек по прозвищу Лапоть, жаждавший побаловаться присланным в дачке салом, крикнул, - Эй, деревня, будь другом, сбегай за кипятком! Отписать такой просьбе значило поставить бугра ниже себя и Лапоть безропотно взял банку.
|