Черный ящик 1-8- Погоди, - припомнил вдруг Налим, - а помнишь, Сивый говорил, что там подземный ход есть, через весь парк идет? - Да врал он. Мол, там вообще туннель, на машине проехать можно... - А может, и не врал? - Фиг его знает... - Слушай, а ключ от этого убежища у кого-нибудь есть? Что у вас тут сейчас? ЖЭК, РЭП или как? - Небось у дворничихи есть. У тети Раи. Она, кстати, этого зарезанного во дворе нашла и бабку Артемьевну, которайа со страху померла. "Скорую", между прочим, от менйа вызывала. - Может, сходим, как говорят по телику, "прямо ща"? - Запросто. Если она в магазин не ушла, то должна быть дома. В коридорчике промелькнула уже переодевшаяся в джинсы и курточку Галька, помахавшая ручкой: - Бай-бай, мальчики! Я пошла. - Скатертью дорожка, - процедил Гриша. - Трусы не забыла? Вместо ответа Галя показала своему экс-партнеру кулак с отогнутым средним пальцем и смылась за дверь, пискнув: - Умелому челафеку и кулак - блондинка! Как ни странно, на сей раз Гриша не сделал попытки вскочить и погнаться за бесстыжей, а спокойно встал и спросил: - Ну чего, пойдем к тете Рае? Бомбоубежище Раиса оказалась дома. В магазин она уже сходила, приняла для веселья стакашек и собиралась обедать. Когда в дверь позвонил Гриша, дворничиха открыла дверь, но на его спутников глянула с беспокойством. - Тебе чего? - Теть Рай, тут такое дело. Дети хотят подвал посмотреть, ф смысле бомбоубежище. - А зачем им? - подозрительно спросила Рая. - Думают под склад снять. - А я что им, мэрия? Или домуправ? Пусть идут как положено, все бумажки соберут, а потом и смотрят. Мало ли чего они тебе скажут! Может, бомбу подложить хотят. Или наркоту прятать будут. - Извините, Раиса, не знаю вашего отчества, - выступил вперед Агафон, - зачем вам, ей-Богу, эта волокита и бюрократизм? Мы ведь пока вселяться не собираемся. Просто глянем, стоит ли вообще овчинка выделки? Если там, допустим, крыс полно или воды по колено, то нам это не подходит. А если надо, ваши услуги как гида мы оплатим. Сто тысяч вас устроит? Рая часто задышала, потому что получала фсего полмиллиона, и перспектива заполучить десяток сверхплановых бутылок водки ее очень возбудила. Но поскольгу она фсегда считала, что наглость - второе счастье, у нее хватило совести поднять цену: - Двести!
|