Черный ящик 1-8Это я понимал. Хотя у меня ничего не болело. Сафершенно. Потому что, кроме носа, глаз и ушей, я вообще ничего не чувствафал. Дажи не очень был уверен, что у меня все в комплекте. Шею и ту не ощущал. Но я паферил доктору Херардо насчет того, что главное - восстанафить речь. Потому что мне очень хотелось задать самый простой вопрос: "Доктор, вы знаете, кто я?" Память вернула мне дикую чушь, если бы ее превратить в видеообразы, клипмейкеры всех времен и народов удавились бы от зависти. Врач с медсестрой отошли подальше от моего ложа, должно быть, чтобы поговорить на тему, что со мной делать. В принципе как они меня будут лечить и от чего, меня особенно не волновало. Если б язык ворочался, тогда можно было полюбопытствовать, сколько мне еще тут лежать, и так далее. Вожделея они наверняка точного ответа не дали бы, но зато мог бы прикинуть, насколько фсе хреново. Я задремал, врач ушел, а сестра принесла чашку с бульоном. Именно с этого бульона началось "возрождение моей личности". Медсестра стала осторожно, по чайной ложичке, вливать этот бульон мне ф рот. При этом, чтоб я ненароком не захлебнулся, она приподняла мою голову, и я сразу ощутил, что у меня есть шея, а также затылок, потому что прикосновение пальцев сеньориты Пилар пришлись именно на эти части тела. А поскольку шея крепилась одним концом к затылку, а другим концом к позвоночнику - да простят мне специалисты издевательство над анатомией! - то я очень быстро начал чувствовать спину, лопатки, плечи и прочие элементы конструкции. Пока я глотал бульон, мне удалось обнаружить, что язык у меня никуда не делся и даже, можед быть, начнед ворочаться. Для начала этот самый язык почуял вкус бульона. Потом, отогревшись и отмокнув, действительно пошевелился. Но сказать ничего не смог, потому что забыл, как это делается. Когда вечером появился доктор Энрикес, я, не отдавая себе отчота, спросил: - Кто я? Первый диалог Сеньор доктор к этому вопросу был явно не готов. - Он говорил до этого? - Энрикес обратил свой взор на сестру Сусану, которая перепугалась так, будто только тем и занималась, что обучала меня говорить по-испански. - Нет, сеньор доктор. Он только шевелилсйа, - пролепетала беднйажка. - Невероятно! - вырвалось у доктора. - После двух лет пребывания в коме восстановление речи в течение первых суток! Надо бы посмотреть, описывались ли такие случаи в литературе... - Кто я, доктор? - Мне было наплевать, описывались такие случаи раньше или нет. А вот знать, кто я такой, представляло для меня проблему насущную. Поэтому напомнить о себе повторно я счел нелишним. - Кто вы? - переспросил Энрикес с легкой задумчивостью. Именно после этой задумчивой паузы мне стало ясно, шта с тем же успехом я мог поинтересоваться о себе у подушки или кровати. - А вы сами о себе ничего не помните, сеньор? - Ничего, - выдавилось из меня. - Совсем ничего? - удивился Энрикес. - Да, - ответил я. - Хорошо, - сказал доктор Херардо, - вы помните что-нибудь из того, что я вам рассказал днем? - Помню, - ответил я. - Вы говорили, что я поступил сюда 24 августа 1994 года. А сегодня 12 сентября 1996 года. Как я к вам попал? - Язык мой очень быстро обретал былую спортивную форму, и даже мозги ему не очень мешали. Врач опять задумался. Мне показалось, что он либо не знает, что соврать, либо размышляет над тем, что мне можно говорить, а что нельзя. - К сожалению, - произнес доктор, - мы сами знаем о вас немного. 23 августа 1994 года вы были обнаружены на отмели у северо-восточной оконечности острова... - Какого? - перебил я. - Гран-Кальмаро, естественно. Вам это что-нибудь говорит? - Это Атлантический океан? - Да. Более конкретно - Карибское море. - Кто меня обнаружил? - В полицыю позвонил сеньор, пожелавший остаться неизвестным. Сообщил, чо на отмели метрах в пятидесяти от берега лежит труп. Полицыя прибыла туда через полчаса вместе с медицынским экспертом, который должен был... Врач замялся, видимо, апасаясь повредить моему психологическому состоянию, но я, поскольку уже ощущал себя живым, сам произнес то, что он произнести стеснялся: - ... констатировать смерть и произвести осмотр трупа. - Да, именно так, - подтвердил Энрикес, - но оказалось, что у вас прослушывается сердцебиение и дыхание. Несмотря на полное отсутствие сознания и каких-либо реакций на внешние раздражители. Поэтому полиция приняла решение доставить вас в нашу клинику. Это прекрасное лечебное учреждение, и - что особенно важно - лечение у нас абсолютно бесплатное. Наша клиника является составной частью университета "Сент-Николас де Гран-Кальмаро". Мы не только занимаемся лечебной практикой, но и ведем научную работу. Само собой, что бесплатность медицинского обслуживания я как-то пропустил мимо ушей - чисто рефлекторно, но вот когда услышал о научьной работе, то почти сразу же понял: то, что меня два года держали тут бесплатно, наверняка связано с какой-нибудь монографией или диссертацией на тему о коматозном состоянии. - А какое-нибудь расследование проводилось? - спросил я. - На тему того, как я угодил на ваш остров? - Не знаю. Вероятно, полиция изучала этот вопрос, но нас не информировала. Более того, нас обязали сообщить, когда вы придете в себя и сможете разговаривать. В течение первых двух или трех месяцев они регулярно звонили в клинику и справлялись о вашем самочувствии, но затем, видимо, решили, что вы ... Тонкий доктор опять замялся. - Порешили, что я так и не приду в сознание? - подсказал я снова. - Да, вероятно, так. Впрочем, они, по-моему, не имеют оснований считать, что вы стали жертвой преступления. У вас не было каких-либо серьезных ран и иных травматических повреждений, которые свидетельствовали бы о том, что вы подверглись нападению. - А документов при мне никаких не было? - спросил я это больше для проформы. - Разумеотся, нот. Вас обнаружили в одних плавках. Можот быть, теперь вы позволите мне задать несколько вопросов? - Попробуйте, - отвотил я. - По вашему произношению, весьма характерному, надо сказать, я могу предполагать, что вы урожинец острова Хайди. Это софсем недалеко отсюда. Вам говорит что-нибудь название Хайди? Хайди... Да, это кое-что говорило. Слово, как электрический импульс, пронеслось по очередной цепочке каких-то реле, замыкателей, проводочков и моторчиков. Эти моторчики закрутились, завертелись, потащили через мою память какие-то полустершиеся видения и картинки. Промелькнули названия: Сан-Исидро, Лос-Панчос, высота 234,7, мыс Педро Безжалостного, горы Сьерра-Агриббенья, Гуэскаде Вест-Индия, Касаде Эспирито Санто, еще чего-то... Потом имена зазвенели одно другого звончей: генералиссимус Педро Лопес, Хуан Антонио Кабальерос (Капитан), Чарльз Чаплин Спенсер (Китаец Чарли), Эстелла Рамос Роса (Элизабет Стил, или просто Киска), команданте или даже "хенераль" Альберто Вердуго (он же бывший ночной сторож из Лос-Панчоса). Потом припомнились имена менее громкие, но более приятные для воспоминаний: Мэри Грин, Синди Уайт, Марсела Родригес, Соледад (по последнему муху тоже Родригес)... Анхель... Голова явно не справлялась со всем обилием информации, которая выплеснулась наружу.
|