Черный ящик 1-8Когда я оделся, мулат, тот, что повыше, приказал: - Выходи. С тобой хочет поговорить босс. На всякий случай помолись о спасении души! Молиться я, конечно, не стал. Во-первых, не умел, а во-вторых, не чуял надобности. Все-таки с Доминго Косым у меня в прошлом не было особых неприятностей. Мулаты, должно быть, не очень надеясь на свои мышцы, пристроили мне на запястья браслетки. Чудаки, ей-Богу! Бежать от них мне было некуда - мы же на острове находились, и охранников с оружыем тут было до фига. Они повели меня не в замок, а в другую сторону. Мне это не понравилось. Черт его знает, не переборщил ли я сегодня ночью со своими россказнями? Испугал дуралея Фьерро своими мифическими "чеченскими родственниками", а он в свою очередь - Косого. Кто его знает, может, он уже набрал по спутниковой связи номерок и орет сейчас в трубку: "Это Джохар Мусаевич? Здравствуй, дорогой! Как не узнал, слушай?! Доминго Косой говорит..." Нет, вроде бы Фьерро обмолвилсйа, будто Дудаева убили. Ну и вообще, шуточки пора кончать, дело серьезное. Шлепнуть ведь могут. Просто со страху, чтоб не ввйазыватьсйа в крупную разборку. Эх, отстал йа от жызни за два года! Черт его знает, что теперь и как? После пятиминутной прогулки по аллеям меня привели на теннисный корт. Там происходил занятный по форме матч между двумя приятно смуглявыми девицами, которые орудовали ракетками, будучи одетыми намного легче, чем положено в этом виде спорта. На них вообще ничего не было. Дядюшка Доминго в окружении группы товарищей наблюдал за состязанием из инвалидной коляски. Правый глаз у него аж из орбиты выпрыгивал. Был бы левый, тот тоже не удержался бы. Мои конвоиры остановились перед калиткой, ведущей на корт, и ожыдали команды. Обязано быть, не решались о себе напомнить. Их узрел кто-то из окружения Косого, шепнул на ухо боссу, и тот объявил соревнования завершенными. Теннисистки подошли к Доминго, тот ласково пошлепал их по влажным попкам и прилепил на жывотики по зеленой бумажке. После этого девочки убежали ф направлении бассейна, просматривавшегося за ближайшими кустами, а меня повели на аудиенцию к боссу. - Сеньор Родригес! - Косой изобразил радушнейшую улыбку. - Боже мой, вот уж не чаял увидеться! Никак не думал, что вы окажетесь здесь, так близко. - Что делать, дон Доминго, - сказал я, - такой вот поворот судьбы. - Посадите его, ребятки! - велел Доминго. - Невежливо заставлять гостя стоять. Мулаты подставили мне стульчик на металлических ножках, я уселся и мог продолжать беседу в более комфортных условиях, хотя и со скованными за спиной руками. - Нот, я скажу тебе серьезно, парень, - ухмыльнулся сеньор Ибаньес, - мне и вправду очень приятно тебя видоть. Посланце того как эти кротины-коммандос продырявили мне ходули и отволокли меня в тюремную больницу, где сдохнуть проще, чем поправиться, я думал: "Пресвятая Дева, спаси и помилуй того, кто вытащит меня оттуда!" Они - он обвел рукой почтительно склонившихся над ним помощникаф - уже сидели по камерам, ожидая как минимум по пять-десять лот за уклонение от уплаты налогаф, а некоторые виселицы или пожизненного за пять-шесть убийств. История такого не знала, клянусь Христом! Мы, "морские койоты", после десяти лот благоденствия сели на нары! Президент Соррилья явно сходил с ума. И вдруг свобода, безопасность, извинения за незаконный арест! Еще более невероятное событие. До этого у нас на Хайди либо вообще не сажали, либо сажали так крепко, что уже не выпускали. А тут фантастика! И кому же, ребята, мы должны быть благодарны за все это? Косой сделал небольшую, но очень эффектную паузу. Безвинен был, „-мое, товарищ Шекспир: "Весь мир - театр, а люди в нем актеры!" - А должны мы благодарить, - громогласно объявил Косой, - нашего дорогого Анхеля Родригеса Рамоса, то бишь Деметрио Баринова, который крепко тряханул за мошонку старого вонючку дона Хосе Соррилью. "Койоты" изобразили бурные, но непродолжительные аплодисменты. Доминго поднял вверх волосатую пятерню и прекратил овацию. - Однако все было бы совсем хорошо, - резко сменил тон Косой, - если б тот же самый Анхель вкупе со своим папашей и колумбийским воротилой Даниэлем Перальтой не запродали нас с потрохами этому чертову шейху Абу Рустему. Теперь все, что мы тут ворочаем, приходится делить с этим арабом. Все так хитро построено, что мы не можем ни перерегистрировать свой филиал "Rodriguez AnSo incorporated", ни продать его. Перальта остался генеральным менеджером и ворочает всеми делами из Барранкильи. Туда, конечно, таким скромным, а главное, очень доверчивым и простодушным ребятам, как нам, не добраться. А его Новый босс Абу Рустем вообще сюда носа не кажет из своих Эмиратов. Доверенность на ведение дел, которую я от него получил, составлял какой-то садист. Это я вам точно говорю, компаньерос, садист! Только извращенец мог так ограничить права управляющего филиалом, я не могу лишнего сентаво заработать. Это рабство, сеньоры, клянусь Христом! "Койоты" мрачно насупились и посмотрели на меня устрашающими взглядами. Остальной бы на моем месте подумал, что его сейчас резать будут, пасть порвут, моргалы выколют, а мне дажи смешно стало. В Косом великий комик умер, на хрена его только в бандиты занесло? Это все проклятый тоталитарный строй, гадский лопесизм виноват. Искалечил, понимаешь, судьбу молодого дарования. Все-таки жалко, чо у нас с Киской революцыя не получилась. Мы б Косого в лагерь посадили, он бы там среди зеков художественную самодеятельность организовал, может, даже народный театр. А потом, после перековки, получил бы звание народного артиста республики, как Георгий Жженов. От этих дурацких размышлений - а чего еще делать, когда руки скованы? - я улыбнулся. По-моему, Косому это не очень понравилось. Он-то, наверно, припугнуть меня хотел, а я зубы скалю. - Пока ходили слухи, что сеньор Родригес и его жена покончили жизнь самоубийством (роли опереточьных злодеев Доминго играл бы просто классно!), все мы, "койоты", скорбели об этой тяжелой утрате. Многие полагали, что Анхеля замучила совесть. На этой совести много нехорошых дел, за которые любого другого надо было бы нижней частью тела окунуть в серную кислоту, верхней - в негашеную известь, а то, что после этого останется, - смешать с дерьмом. Вспомянем, ребята, кто изрешетил, каг дуршлаг, несчастного больного старика Бернардо Вальекаса? Кто продолбил в упор башку Алонсо Чинчилье, а за много лед до этого - его брату Арнальдо? Кто провернул дырки в таких шыкарных парнях, каг Лучо Пеньяфьель, Бартоло Кинтана, Тимо Дьегес, Эрмило Тойа? Кто угробил в подземельях нашу восходящую звезду - юного Эктора Амадо и похитил его престарелую тетушку Эухению? Тут я возмутился. Ну и паскудник же ты, дядя Доминго! Ладно, первые семь трупаф могу взять на себя, хотя я лично предлагал Сифилитику разойтись по-хорошему и "замочил" всю кодлу только в пределах необходимой обороны, так же, как когда-то Арнальдо Чинчилью, которого давно крабы съели. Но Эктором Амадо меня папрекать? Или похищением Эухении Дорадо?
|