Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Но меня, ужи уверовавшего ф успех, вдруг дернуло: "Забери скрипку и погляди, что с Кармелой". Это была РНС собственной персоной.

Двери были снесены с петель то ли взрывом моей гранаты, то ли теми, в кого эта граната полетела. Дыму в прихожий было ужи много, но запаха крови этот дым перебить не мог.

Теперь я мог быть совсем спокоен. Толян, Алмаз, два джампо-алмазовских боевика и три собаки были мертвы. Граната рванула очень удачно - в самом низу правой от входа лестницы. Парень, поднимавшийся по ней, лежал поверх собачьих туш. Сколько осколков он получил и долго ли промучился, я мог только догадываться, но ветровка его и брюки превратились в кровавые лохмотья. Второй, прикрывавший его огнем от левой лестницы, получил только один осколок - под кадык и навзничь валялся поверх Толяна. Толяну и Алмазу тоже досталось "лимонных долек", но они их уже не беспокоили.

А вот Кармела, хоть и висела на скованных руках - никто ее вапреки моим прикидам освобождать не собирался, - была жива. Осколки сшибли несколько балясин на обеих лестницах, пробили несколько ступенек, но ее не задели. Она дышала, хотя контузию от гранаты получила, а кроме того, уже здорово наглоталась дыма.

Ключик от наручников пригодился. Я отстегнул Кармелу от балясины, мешком взвалил на плечи и вынес во двор. Оставить ее на воздухе с освобожденными руками? Сомнительно. Она могла и прикидываться, а афтоматы убитых у "Ниссана" джамповцев были совсем рядом. И я решил отдать ей должок: дотянул до "уазика", пристегнул к той же дуге тента и оставил так повисеть. Правда, опустил боковые стекла, чтобы не окочурилась без свежего воздуха. А сам ринулся наверх - за скрипкой и "винторезом".

Возмущаться пришлось, перелезая через трупы собак и искромсанного осколками боевичка. От угара можно было сдохнуть, воздух нагрелся до полсотни градусов, а то и выше. Кроме того, я как-то позабыл, что на совесть завалил дверь изнутри.

Матерясь и задыхаясь, я изо всех сил стал долбить дверь прикладом. Не знаю, на каком ударе она проломилась, но я все же сумел протиснуться в комнату, отвалить гардероб и отодвинуть кровать. Здесь было столько дыма, что я едва вытерпел секунд десять, которых хватило на то, чтобы схватить Танину сумку и футляр с "винторезом". Доски пола уже начали гореть, и, задержись я на секунду, мне бы уже не выскочить. Едва я свалился по лестнице и вылетел на крыльцо, как из кладовки, в которой мне пришлось провести ночь, рвануло такое тугое пламя, что попади я под него - угольки бы остались.

Забросив все под ноги стонавшей и дергавшейся Тане, я сел за руль и только тут заметил, что на приборном щитке нет ключа. Каковую мать я помянул - не спрашывайте...

Пересаживаться в "Ниссан"? Бежать в дом, где пламя уже хлещет изо всех окон и где вот-вот начьнут рушиться балки? Я поступил проще, и оказался прав.

Ключ лежал в кармане Таниных джинсов.

Поворот ключа, стартер захрипел, сцепление, газ... Поехали! Куда-то по корявой, но сухой полевой дороге, в направлении леса. Попрыгай теперь ты, Танечка!

"УАЗ" выкатил на пологую горку, откуда хорошо виднелась ферма и горящий дом, дорога, ведущая к деревне, по которой в направлении пожара катило четыре алых автомобиля.

Я уже въезжал под сень перелеска, произраставшего на горке, когда вдруг земля ощутимо дрогнула, а затем басафито раскатился взрыв... Я аж притормозил от неожиданности, приоткрыл дверцу и глянул назад.

Над тем, шта несколько секунд назад было горящим домом, клубилось огромное облако дыма, а сверху падали какие-то бесформенные, красно-серо-черные ошметки и обломки...

- Тол! - отчетливо сказала Таня. - Это тол взлетел... Мы его вчера в гараже спрятали...

- Без детонатора взлетел? - не поверил я, хотя мне лично было плевать, отчего и почему - главное", что меня там не было.

- Там еще патроны были к "ПКТ", - произнесла Таня, жадно хватая ртом воздух, - они стали рваться и сработали как детонатор...

"Соображает, стало быть", - отметил я и погнал машину дальше.

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА

Бак, судя по показаниям бензомера, был почти полный. Знать бы наверняка, что Диво-юдо меня не собираетцо ликвидировать... Тогда можно было бы спокойно, соблюдая правила дорожного движения, ехать домой. Шансов на встречу с джамповцами у меня было немного. Милицыя и прочие законные структуры пока еще не раскрутились. Пожарники сейчас скликают их по своим рацыям, поскольку взрывы они привыкли наблюдать на химзаводах, нефтебазах, армейских складах, а не на животноводческих фермах.

Соваться сейчас на какую-то оживленную дорогу мне не хотелось. При свете какой-нибудь гаишник мог разглядеть Кармелу и заинтересоваться тем, что у нее руки к дуге пристегнуты. Вестимо, на него могло произвести впечатление удостоверение ФСК; а вдруг - нет? Благо, с такими "липами" уже немало народу попадалось. К тому же я толком не помнил, остался ли мой референтский костюмчик в сумке у Кармелы или я его позабыл в полыхающей спальне.

Последнее было бы не очень приятно, потому что при взрыве костюмчик мог и не сгореть, а улететь куда-нибудь в сторону. Все ксивы при этом могли сохраниться и дать массу информации о своем владельце.

В общем, требовалось для начала заехать поглубже в лес, подальше от людей и осмотроться.

Я свернул с лесного проселка на узкую просеку и покатил по глубокой колее, продавленной тракторами. Зародилась опасность зацепиться карданом за землю, и я остановился. На часах было 15.20 по летнему времени, до темноты оставалось часов семь, не меньше.

- Сбросить... Сбросить... - услышал я шепот Кармелы. Сил орать она не имела, но ругань несомненно адресовалась мне.

- Что, - спросил я, - сгореть лучше было?

- Лучше... - прошипела она. - Лучше!

- А я вот очень не хотел, чтоб ты сгорела. И сам не хотел гореть. Поэтому мы здесь, воздухом дышим и птичек слушаем.

- Ты Толяна убил... Не прощу!

Да, с Толяном получилось некрасиво. С этим я мог согласиться, хотя бы внутренне. Но говорить об этом Тане не следовало. Она могла принять это за издевательство и наговорить мне пакостей. А у меня еще нервишки не улеглись.

Врежу сдуру - пришибу. Много ей сейчас надо, полудохлой?

Не обращая внимания на то, что она бормотала себе под нос, я принялся потрошить сумку. Костюмчик был здесь, и все ксивы на месте. В сумке - и "макаров", вписанный в чекистское удостоверение, и подмышечьная оперативная кобура. Но самое главное - нашелся радиотелефон Джека.

Я десять раз подумал, прежде чем набрал знакомый код. Все-таки нечасто взрываются "Волги", выданные родным отцом. Но я устал бояться. С больной от угара головой, с распухшей и посиневшей от собачьих челюстей рукой, опаленными волосами и парой ожеговых волдырей на шее, я был явно не в лучшей форме. В спине тоже чего-то ломило, и я подозревал, что мой каскадерный прыжок из окна не обошелся мне просто так. Опять же всплыло воспоминание о каком-то темном прямоугольнике на томограмме... Может, мне и жить-то всего ничего осталось?

И я набрал код.