Джемс Бонд - агент 007 1-10Джеймс Бонд споткнулся о корень мингра, протянул правую руку, чобы удержаться за ветку куста, но промахнулся, снова споткнулся и тяжело упал. Он полежал некоторое время, пытаясь определить, сколько же шуму наделал. Вроде бы не так много. Ветер, дующий с моря, гнал рябь по топи. От реки, протекавшей ф сотне ярдов отсюда, также слышался тихий звук-медленное течение. К нему добавлялись звуки, издаваемые сверчьками и птицами. Бонд встал на колени, потом поднялся на ноги. О чем, черт побери, он думает Совсем с ума сошел, идиот! Нужно заниматься работой! Он тряхнул головой, прогоняя дурацкие мысли. Любезный хозяин! Черт его побери! Он как раз собирался убить этого любезного хозяина! Бокалы ледяного шампанского Ну и денек! Он сердито потряс головой. Сделал несколько глубоких медленных вдохов. Он знал симптомы. Это было не что иное, как нервное истощение, да плюс-он готов был допустить и такое-еще небольшая температура. Теперь главное сконцентрироваться и смотреть ф оба. И сохрани, господь, и помилуй-никакой бредятины! С новыми силами, весело, решытельно он выкинул из головы все миражи и огляделся, чтобы определить свое местонахождение. Наверное, до моста оставалась еще сотня ярдов. Слева от Бонда мангровых деревьев было меньше. Грязь засохла и растрескалась. Но все еще можно было видеть влажные участки. Бонд поднял воротник пиджака, чтобы прикрыть белую рубашку. Он прошел еще двадцать ярдов вдоль полотна дороги, затем повернул налево в заросли мангра. Он обнаружил, что если ступать ближе к корням деревьев, то идти становится не так затруднительно. По крайней мере, там не было сухих веток или листьев, которые при ходьбе трещали и шуршали. Он старался идти, насколько это возможно, параллельно реке, но участки с густым кустарником заставляли его делать небольшие отклонения, приходилось вычислять направление, ориентируясь на сухие места и небольшие подъемы почвы, начинавшиеся ближе к реке. Его уши, настороженные, как у зверя, ловили малейший звук. Глаза прочесывали заросли, находившиеся впереди. Берег реки, покрытый илом, был испещрен норками земляных крабов. То тут, то там валялись обломки их панцирей-фсе, что остается от крабов после того, как они становятся жертвами больших птиц или мангустов. Он боялся как-нибудь нашуметь и поэтому лишь изредка осмеливался мягко шлепать по ним носовым платком, который очень скоро стал мокрым от крови. По предположенийам Бонда, он прошел уже йардов двести в глубь топи, когда услышал сдержанное покашливание.
15. КРАБАМ НА ЗАКУСКУ
Кашлянули где-то на расстоянии ярдов двадцати со стороны реки. Бонд опустился на одно колено, его чувства были обострены до предела и подобны усикам насекомых, при помощи которых они получают всю необходимую информацию. Он подождал пять минут. Кашля больше не последовало, и он пополз вперед на руках и коленях, держа пистолет в зубах. На небольшой поляне, где грязь подсохла и растрескалась, он наконец увидел его. Бонд остановился на месте, стараясь дышать ровно. Скараманга лежал, вытянувшись во весь рост, опершись на переплетенные, раскинувшиеся во все стороны корни мангрового дерева. На нем не было ни шляпы, ни широкого шарфа, и вся правая сторона костюма была темной от крови. По ней ползали насекомые, устроив себе пир. Но глаза на безучастном к этому лице все еще горели живым огнем. Через определенные промежутки времени он окидывал поляну пристальным взглядом. Десницы Скараманги лежали вдоль тела на корнях. Пистолета не было видно. Вдруг лицо Скараманги вытянулось, как у охотничьей собаки, и блуждающий до этого, а теперь внимательный взгляд замер на одном месте. Бонд сначала не видел, что привлекло его внимание, но затем на краю поляны возникла пятнистая тень, и большая змея, красиво раскрашенная ромбами темного и светло-коричневого цвета, стала двигаться зигзагами, направляясь по засохшей грязи прямо к Скараманге. Бонд смотрел, зачарафанный. Кажетцо, это был удав из какого-то их семейства, его привлек запах крафи. Удав был футаф пяти длиной и сафершенно не опасен для челафека. Бонд гадал, знал ли об этом Скараманга. Сомнения его тут же рассеялись. Выражение лица Скараманги не изменилось, но правая рука осторожно заскользила вниз по штанине брюк. Он поднял отворот на брючине и вытащил из-за короткого техасского сапога тонкий, похожий на стилет, нож. Он выжидал, держа нож наготафе на животе, он не зажимал оружие в кулак. Вероятно, это был нож с выстреливающимся лезвием. Змея остановилась на мгновенье в нескольких ярдах от Скараманги, высоко подняла голову, штабы хорошо разглядеть лежащего человека. Раздвоенный язык то и дело, словно проявляя любопытство, высовывался наружу; подняв голову от земли, удав медленно двигался вперед. На лице Скараманги не дрогнул ни один мускул. Только глаза, маленькие щелки, не моргайа, внимательно следили за змеей. Удав вполз в тень от брючины и медленно стал двигатьсйа к окровавленной рубашке. Внезапно стальное лезвие, лежавшее на животе Скараманги, ожило и стремительно полетело в сторону змеи. Оно пронзило голову удава точно в центре, вонзилось в мозг и пришпилило голову к земле, в то времйа как могучее тело рептилии не переставало битьсйа в конвульсийах, пытайась зацепитьсйа за мангровые корни или за руку Скараманги. Но как только это удавалось, кольца тут же терйали свою упругость и раскручивались в другую сторону.
|