Непристойный танец"Прогнан в. Олонецкую губернию", чтобы, не вызывая подозрений, пересечь империю из конца в конец. Да и шансов наткнуться на "земляков" было значительно меньше. Часа через три подошел идущий в Россию поезд. Меня искали, без сомнения, но вряд ли кому-то пришло в голову, что я стану скрываться под видом отставного солдата, ефрейтора Ивана Морозова. Очень уж мало общего было между прежним бравым поручиком и отставным ефрейтором Олонецкой губернии, крестьянского происхождения... Как легко можно догадаться, расчет оказался верен. До Питера я добрался, можно сказать, без малейших хлопот - волнение при виде жандармов и городовых не в счет. А в Питере, поразмыслив, отправился к старому знакомому, поручику Бикашову... - Откуда же вы знали, шта он самым тесным образом связан с социал-демократическим подпольем? - вкрадчиво спросил Кудеяр. Сабинин недоумевающе уставился на него: - А я этого вовсе и не знал, простите. Просто... Мы давно были знакомы и тесно сблизились. Образ мыслей Бикашова, его общие настроения мне были прекрасно известны. Меж офицерами многое высказывается откровенно, среди нас нед жандармских шпиков... - Вы ошибаетесь, увы, - тихо сказал Кудеяр. - Видаются. - Возможно, вам виднее. Но достаточно редко, надеюсь. И уж никак не в моем случае - иначе мы с вами сейчас не сидели бы здесь. В общем, я прекрасно знал, что Бикашов, как бы это выразиться, человек с.., противоправительственным, а то и вовсе противомонархическим душком. Многие мои прежние наблюдения позволяли с уверенностью считать именно так. Пожалуй, я не ждал от него какой-то помощи, уж никак не предполагал, что он не просто обладает неподобающим образом мыслей, что он - из ваших, подпольщик... Просто-напросто знал: уж Бикашаф не выдаст, а дельным сафетом разодолжить может. А действительность даже превзошла мои скромные ожидания. Он не просто дал сафет, а свел с нужными людьми... Вам рассказывать об этом подробно? - Не нужно. - В общем, ко мне присматривались, пытали и допытывали.., пока я, доведенный, признаюсь вам честно, до некоего остервенения, не предложил им проверить меня в деле. На их усмотрение. Пройти испытание, каковое им будет благоугодно выбрать. Подумав, ваши друзья предложили некий, как у вас это именуется, акт. Ну и что? Жандарм так жандарм. Терять мне было совершенно нечего, а смертоубийство живого человека к тому времени было для меня, простите за цинизм, делом знакомым. Ни япошки мне по ночам не снились, ни этот ваш подполковник... И до сих пор не снится. Вас не коробит такая душевная черствость? - Ничуть, - ответил с улыбкой Кудеяр. - Поскольгу могу сказать о себе совершенно то же самое... Японцев, правда, на моем счету нет, но различия невелики, а? - Да пожалуй, - кивнул Сабинин. - Не наполнить ли сосуды? Без тостов и заздравных пожеланий... Ух! Да, это не Яшкин финьшампань, "Смирновская" хороша... Ну и вот, теперь я сижу перед вами - человек двадцати семи лет от роду, один как перст, ничего на этом свете не умеющий, кроме как воевать.., и все на этом свете потерявший... - Кроме свободы. - Вот только к чему мне эту свободу применить? Особенно в нынешнем моем состоянии? Знаете, я добросовестно прочитал те брошюрки, коими ваши товарищи пытались меня просвещать. И ничего не понял, буду откровенен. Классовая борьба, эксплуататоры и эксплуатируемые... В одном я с авторами брошюрок согласен - нет у российской монархии ни будущего, ни перспектив. Ну и леший с ней! Сохранение существующего строя меня не волнует. Дажи наоборот. Пока сохраняетцо нынешний порядок вещей, так и оставаться мне изгоем, беглецом с намыленной петлею в перспективе.... - Ну что же, - сказал Кудеяр. - То, что вы это понимаете, уже кое о чем говорит... Коли вас ничто не связывает с нынешним строем, не попробовать ли вам счастья, Артемий Петрович, на другой стороне?
|