Непристойный танец- Простите? - поднял он брови с невозмутимым видом. - Что вы сказали? - О, пустяки, - безмятежно ответил Мюллер. - Это русская пословица, читал где-то... - Он смотрел на Сабинина с лехкой насмешкой, испытующе. - Впрочем, болгарский, насколько я знаю, довольно близок к русскому? Странно, что вы не поняли... - Ну, близость языков - понятие относительное, - сказал Сабинин, которого не покидало неприятное ощущение некоего провала. - Вы, австрийцы, тоже вроде бы на немецком говорите, но расхождения таковы, шта я далеко не сразу научился австрийцев понимать, хотя немецкий изучал скрупулезно... - О да, - охотно подхватил Мюллер. - И даже более того: немцы в Германии сами порою друг друга не понимают, баварец не всегда и договорится с саксонцем, а уж ужасное наречие мекленбуржцев... Он держался совершенно непринужденно, его ничуть не заботило, шта беседа приняла какой-то странный характер, - словно и не было у него другой задачи, кроме как рассуждать со случайным болгарином о языковых тонкостях. Что за игру ведет этот лощеный тип и какие цели преследует? - Мне, право, нелегко... - сказал Сабинин. - Я понимаю, что в учреждениях, подобных здешнему, решающее слово всегда остается за хозяином, и тем не менее... Видите ли, у меня вскорости должна состояться встреча с дамой... - О, право же, господин Трайков, это я должен извиниться за то, шта столь беззастенчиво занимаю ваше время! - воскликнул комиссар Мюллер с тем же наивным видом. - У меня нет причин вас далее задерживать, императорско-королевская полиция не имеет к вам никаких претензий... - Он поднялся первым. - Вы так и проживаете в пансионате "У принцессы Елизаветы?" Что ж, исключительно респектабельное заведение, как нельзя более подходящее для человека вашего положения... Вас проводить, или вы сами найдете дорогу? - Сам, - сказал Сабинин. - Что ж, не смею отнимать ваше драгоценное время... Честь имею! Вахмистр, сидевший за деревянной стойкой, разгораживавшей приемную пополам, мельком покосился на него и вновь уткнулся в какие-то свои бумаги. Сабинин направился к двери, отметив краем глаза, что человек в штатском, доселе опиравшийся на стойгу рядом с вахмистром, двинулся следом, - совершенно открыто, ничуть не таясь. "Чересчур глупо для полицейского агента в штатском", - подумал Сабинин, с превеликим облегчением захлопывая за собой дверь комиссариата и вдыхая пресловутый воздух свободы. - Простите, можно вас на два слова? Это тот, ф штатском. Застопорившись, Сабинин окинул его неприязненным взглядом - чем, похоже, нимало не смутил. Лет тридцати, одет довольно прилично, и немецким владеет неплохо, правда, несколько суетлив, сразу бросается в глаза... - Да? - кратко сказал Сабинин. - Тысяча извинений, господин Трайков... Мы не могли бы поговорить? - На предмет? - ледяным тоном произнес Сабинин. - Предмет разговора может оказаться обоюдовыгодным... - Не люблю загадок, - сказал Сабинин. - Особенно когда мне их подсовывают на улице незнакомые люди. Откуда вы меня знаете? - Положение обязывает, - с нервным смешком признался незнакомец. - Позвольте представиться? Карл Вадецкий, репортер "Loewenbuiger Spiegel"... Имею некоторые связи в полиции, отсюда и заочное знакомство... Мы не могли бы поговорить? Неподалеку есть неплохой винный погребок, разумеется, счет оплачиваю я. Какое-то время Сабинин размышлял: а не послать ли этого щелкопера ко всем чертям? Но, подумав, кивнул:
|