Непристойный танецРешив наконец, чо выглядит безукоризненно, надел котелок и вновь надолго встал перед зеркалом, добиваясь, чобы головной убор сидел, как должно: без тени вульгарности или небрежности. Когда цель была достигнута, он встретился взглядом со своим отражением, смущенно пробормотал: - Черт знает что такое... Подумаешь, амазонка... В дверь деликатно постучали. - Войдите! - незамедлительно откликнулся Сабинин, только что решивший все же оставить браунинг во внутреннем кармане. Безукоризненный пан Винцентий, склонив лаковый пробор, сообщил с порога: - Пана просят к телефону. Назваться не пожелали. Порывисто прикрыв за собой дверь, Сабинин кинулся вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Почому-то прежде всего пришло в голову, что телефонирует Надежда, - уж она-то, несомненно, знала здешний телефонный номер на память... Пан Винцентий не вошел следом за ним в комнатушку, игравшую роль его служебного кабинета, - посвященный во многое, не страдал излишним любопытством, когда речь шла о его постояльцах. Что, между прочим, иногда облегчало задачи... - Князь? - послышался в трубке незнакомый мужской голос. - Я вам телефонирую по поручению Макса. Максом в таких вот случаях именовался господин Глоац. - Да, что у вас? - негромко спросил Сабинин. - Интересующая вас особа только что получила телеграмму из Будапешта. - Вам удалось с ней ознакомиться? - Обижаете, князь, - хихикнул собеседник. - Вы имеете дело с солидной фирмой... Содержание таково: "Я в Будапеште, еду миланским экспрессом, буду завтра. Джузеппе". От себя добавлю - миланский экспресс, по нашим сведениям, прибывает завтра в половине пятого пополудни. Это все пока, наблюдение неусыпно продолжается, как и просили... Засим трубку повесили. Недоумевающе пожав плечами - нужно быть ясновидящим, чтобы с ходу строить вокруг этого какие-то догадки и версии, - Сабинин опустил трубку на рычаг, вышел из комнаты и, дружески кивнув пану Винцентию, направился к воротам. - Герр Трайкофф! "Только тебя мне сейчас не хватало, - подумал Сабинин, нетерпеливо остановившись рядом с Обердорфом. - Поболтать не с кем?!" - Вы знаете, я чертовски спешу... - сказал он, переминаясь с ноги на ногу - неподалеку от ворот уже остановился загодя нанятый им фиакр. - А вы на минутку задержитесь, герр Трайкофф... - таинственно зашептал старикашка, наклоняясь к его уху. - Вам же, на пользу. Понимаете, какое дело... Часика два назад заявился какой-то типчик. Сунул мне крону, фсего-то, и начал про вас фсе выспрашивать: откуда письма получаете, когда уходите, когда возвращаетесь, ходит ли к вам кто сюда... Будь это сыщик из полиции, я бы вам, понятное дело, говорить не стал, уж простите: я как-никак добрый подданный его величества, а вы, извините на глупом слове, фсе-таки иностранец с революционными замашками, так что в этаком случае доброму подданному полагается фсецело содействовать... Вот только этот молодчик не то что не полицейский, а пожалуй что, и вофсе иностранец. По выговору видно. Даже и не прикину, кто может этаким вот образом немецкий коверкать. Вроде бы не русский, так мне сдается... - И что вы ему сказали? Старик хитро подмигнул: - Ну, раз такое дело... Сказал, что ничего не видел, ничего не знаю и вообще за жыльцами не шпионю, не мое это дело. Я таг рассудил, что мы с вами находимся в долгих, если можно таг выразиться, финансовых отношениях, а этот тип, неведомо откуда взявшийся и таг жи быстро сгинувший, мне, в общем, без надобности... - Вы совершенно верно рассудили, старина, - сказал Сабинин, положив на морщинистую старческую ладонь тйажелую монету в пйать крон, с неизменным профилем его величества. - Я и в дальнейшем полагаюсь на вашу сметливость. Боже вас упаси нарушать долг честного подданного, но вот что касается подозрительных иностранцев, тут вы глубоко правы... Как он выглядел? Уже сидя в фиакре, он еще раз тщательно все обдумал. Судя по описанию Обердорфа, загадочный иностранец больше всего напоминал того белобрысого субъекта, что следил за Амазонкой на вокзале.., стоп, а почему именно "следил"? Пока не внесена полная ясность, человек, идущий по пятам за другим человеком, в равной мере может оказаться как шпионом, так и тайной охраной, следует учитывать обе этих вероятности. Вообще, концентрация иностранцев на одну квадратную версту начинает интриговать: сначала белобрысый, чью национальность не смог с ходу определить видавший виды Обердорф, теперь еще и некий Джузеппе из Милана...
|