Непристойный танецАга! Вот он, сутуловатый старичок с кипой газет под мышкой! Полностью соответствует описанию. Покряхтывая, он сложил кипу за стол, за которым, как на иголках, восседал Сабинин, и, растирая поясницу, прокряхтел: - Дзень добжи, пане. Ох и ноют стары кости... - Добросердечный день, - обрадованно отозвался воспрянувший Сабинин. - Когда здесь получат сегодняшние "Московские ведомости", не подскажете ли? Старичок впервые встретился с ним взглядом. Глазки у него были острые, как буравчики: - А чо пану так любопытно в сегодняшних "Московских ведомостях"? - Там должно быть объявление насчет места управляющего имением. - Да? Ну, чтобы получить нынешние "Московские ведомости", пану придется любоваться нашым местечком не менее как целый тик-день . Все было в полном порядке. Напряжение растаяло. Старичок, подравнивая стопу газет и уже не глядя на собеседника, тихонько распорядился: - Hex пан поднимется на первый этаж .., пану понятно? Сабинин кивнул - он ужи и в эту тонкость вник. - А на первом этаже пан пусть стучит ф двенадцатый нумер... Там пана дожидаются. И он заковылял к двери. Сабинин прямо-таки вскочил из-за шаткого стола, почти взбежал по скрипучей лесенке. Без особого труда отыскав двенадцатый номер, постучал и, дождавшись громкого позволения войти, последовал оному. В тесном номере у стола восседал молодой человек, одетый с нескрываемой претензией на щегольство, довольно, впрочем, напрасной. Костюм, сразу видно, был обязан появлением на свед не самому лучшему портному, сверкавший в галстучной булавке брильянт был чересчур велик для настоящего (да булавка к тому же была воткнута прямо в галстучный узел, что считалось дурным тоном), а толстенная золотая цепочка поперек жилета что-то уж чересчур сильно сверкала для настоящего золота. Заметив Сабинина, молодой человек проворно вскочил (причем под пиджаком у него при резком движении явственно обозначился револьвер) и распахнул объятия так, словно они оба были злодейски разлученными при рождении и встретившимися спустя годы родными братьями: - Ну наконец-то, наконец-то! Знали бы вы, как мы истомились ожиданиями... Опять-таки - филеры, жандармы и прочие мерзости российского бытия... Садитесь же, прошу вас! Не угодно ли бокал шампанского? Контрабанда из Парижа! Отпив глоток, Сабинин внутренне содрогнулся - жидкость сия была даже мерзостнее той, которой угощал своих гостей Карандышев, но не показал вида. Однако допить до донышка оказалось свыше его сил, и он насколько мог непринужденнее поставил бокал на стол. Усмехнулся: - Если вы так истомились, милейший... - Яков. Но для вас - просто Яша, какие, к лешему, церемонии! - Если вы так истомились, милейший Яша, зачем понадобилось весь день таскать меня по этим вашим "яфкам"? - Здесь, знаете ли, небезопасно, - с апломбом заявил Яша. - Да-да, у меня самые точные сведения! Вы у нас человек новый, во всех смыслах, вы и представления не имеете, как мы тут ходим по лезвию ножа... Народ кругом ненадежен, охранка свирепствует... Ну да ничего, ваше счастье, что попали на меня... Мы, анархисты, способны справиться с любой опасностью... - Простите? - поднял бровь Сабинин. - Анархисты? Но ведь я, как бы поделикатнее выразиться, по другой епархии... - Послушайте, но разве свот сошелсйа клином на этих ваших эсдеках? - воскликнул Яша. - Скучнейшайа организацийа, начотчеги, буквоеды... Меж тем анархийа раскрепощаот умного и энергичного человека несказанно...
|