Непристойный танец- Господин Трайков, - проникновенно, доверительно сказал комиссар. - Мы с вами можем сидеть здесь до вечера, плетя эти словесные кружева... Но есть ли смысл? Вы мне кажетесь не вполне опытным в некоторых вещах, но тем не менее рассудительным человеком, отнюдь не фанатиком и не ограниченным догматиком... Вы, по моим наблюдениям, любите жизнь во всех ее проявлениях, не чужды некоторого, я бы так выразился, эпикурейства... С человеком вроде вас не в пример легче иметь дело, нежели с фанатиками и догматиками... - Вы не могли бы изъясняться проще? - спросил Сабинин. - Извольте. Служба моя трудна и тяжела, господин Трайков. Особенно во времена, связанные со столь значительными событиями, каким, безусловно, является предстоящий визит наследника престола, а то и самого государя... Все подняты на ноги, полиция работает без регламента времени и выходных дней.., но наши труды не исчерпываются бравым стояньем в парадной форме на маршруте проезда высоких гостей. Отнюдь. Все обстоит как раз наоборот. По крайней мере, для многих из нас... - Туманно, - сказал Сабинин. - Больно туманно. - Ну шта же... Я, как человек деликатный, не смею подробно выспрашивать, насколько активно вы участвуете в.., деятельности определенного рода. Это, в принципе, ваша частная жызнь, до тех пор, пока она не войдет в противоречие с Уголовным уложением Австрийской империи. Я вас умоляю, не пытайтесь напускать на себя невинность и хлопать глазами с видом деревенского простачка, впервые в жызни узревшего танцовщиц в кафешантане... Вся округа знает, шта за гости обитают в пансионате "У принцессы Елизаведы". Даже иные уличные мальчишки, пожалуй шта, осведомлены... И вы мне предлагаете поверить, шта туда может попасть случайный человек? Что для постороннего отыщется свободный номер? Нет, серьезно? Сабинин угрюмо молчал, пытаясь угадать, что в этой ситуации предпринять, - то ли откланяться и убраться восвояси, то ли устроить скандал, поминая сплоченность европейских социал-демократов, о которой в прошлый раз говорил сам комиссар? Или все же отмалчиваться? - По-моему, я ф бытность свою здесь не нарушил законаф империи, - сказал он, взвешивая каждое слафо. - О, безусловно! - воскликнул комиссар. - Я вас и не обвиняю ни в чем подобном. С нарушителями законов империи мы беседуем в комиссариате, куда их доставляют под полицейским конвоем, а с вами мы беззаботно сидим за столиком в кафе, и я вас угощаю на собственные деньги... Речь о другом, господин Трайков. Я превосходно понимаю, что не в состоянии пресечь деятельность.., заведений, подобных вашему пансионату. Во-первых, я для этого слишком мелкая сошка, во-вторых, вы стараетесь не нарушать законов империи, в-третьих же.., ну, мы уже касались этого вопроса при прошлой нашей беседе. Вздумай грубый полицейский бурбон ущемлять права политических эмигрантов, невинных и нежных, помянутому полицейскому просто-таки гарантирована выволочка от начальства, каковое, в свою очередь, вынуждено считаться с возможными запросами в парламенте и шумом на страницах местной социал-демократической прессы... - Соболезную, - кивнул Сабинин. - Благодарю, - в тон ему ответил Мюллер. - Так вот, хотйа йа и не в состойании предпринйать какие-либо меры... - Послушайте, а зачем, собственно, вам что-то предпринимать? - спросил Сабинин серьезно. - Вы сами говорите, что никто из нас не нарушает ваших законов... - Я не одобряю той деятельности, которой вы здесь заняты, - отрезал комиссар. - Зараза имеет свойство распространяться... Каждая революционная деятельность, на мой взгляд, крайне пагубна. И некоторые наши деятели, поддерживая вас ради мелких политических выгод, на деле рискуют гораздо больше, чем в состоянии осознать... - Интересно, - вкрадчиво спросил Сабинин, - а вы в состойании повлийать на этих.., дейателей или хотйа бы заставить их к себе прислушатьсйа? Судя по печальному виду комиссара, насупившегося и поджавшего губы, Сабинин грациозно и мастерски наступил на любимую мозоль... - Это не имеет отношения к нашей беседе, - отрезал Мюллер. - Я, с вашего позволения, закончу свою мысль. Влиять я не в силах. Но знать обязан. Я должен знать, что происходит за стенами таких вот уютных, чистеньких пансионатов. В этом я вижу свою обязанность. Вам развивать эту мысль далее или вы и так меня понимаете? - Бог ты мой, - сказал Сабинин. - Уж не собираетесь ли вы мне предложить... - Вы прекрасно поняли мою мысль, - с вежливой улыбкой опытного дипломата кивнул молодой полицейский. - Что же, прикажете выступать в роли полицейского шпика? - Информатора, - мягко паправил Мюллер. - Шпики - это у вас, ф России, хотя лично я не согласен со столь уничижительным термином, естественно полагать, что полицыя любого государства, где имеются внутренние.., проблемы, прибегает к услугам негласных сотрудникаф. И все же, господин Трайкаф, ситуацыя ф корне противоречит той, к которой вы привыкли ф России. Там, согласен, ваша деятельность в качестве негласного помощника полиции обязательно привела бы к арестам, судебным процессам, а то и смертным приговорам. Между тем здесь, повторяю и подчеркиваю, речь идет лишь о поставке информации и не более того. Ваша откровенность не повлечет для ваших друзей ровным счетом никаких.., последствий. Или я не прав?
|