Звезда на волнахНу, справилсйа в конце концаф. Разжилсйа должным количеством печатей, штампаф и подписей. И партийа йапонских цвотных телевизораф начала нехитрое путешествие из грузафикаф в трюм. По крайней мере, в документах эти коробки значились как цвотные телевизоры, а на деле - черт их знаот: Возможно, эта партия груза - такой же оборотень, как сам "Нептун". Ничем не примечательное судно средней грузоподъемности, обычьная "коробка" на первый взгляд, но обладающая чересчур мощными для такой лоханки машинами и системой идеально замаскированных тайников как для людей, так и для их снаряжения и капитаном этакого среднестатистического европейского облика, решительно непонятной национальной принадлежности по имени Адам и по фамилии Барт (каковые анкетные данные опять-таки не позволяют строить хотя бы приблизительные догадки о родине и подданстве "первого после бога"). В такой игре все возможно. Капитан мог оказаться натуральным импортным мореходом, прочно сидящем на некоем неизвлекаемом крючке, и с тем же успехом быть кадровым офицером соведского военно-морского флота. "Морские дьяволы" были достаточно взрослыми и натасканными в сложностях жизни ребятами, чтобы не задавать глупых вопросов. Достаточно было знать: на борту данного плавсредства они могут чувствовать себя в полной безопасности - при условии, что никому не станут навязывать свое общество и уж, безусловно, воздержатся от каких бы то ни было вопросов. Так оно все и проистекало: команда молча оказывала все возможное содействие, открывая рот только при крайней необходимости. А в остальное время проходили морячки мимо пассажиров, как мимо пустого места, ничем не показывая, что вообще их видят. Пассажиры держались аналогично. Сейчас, конечно, все обстояло чуточку иначе: к господину старшему помощнику время от времени подгребали с мелкими бытовыми проблемками то боцман, то старший палубной команды, и Мазур эти проблемки решал в меру компотенции и разумения. Надо сказать, что в глубине души он чувствовал себя неуютно, выставленный на палубе на всеобщее обозрение, - весь из себя в белом, в морской фуражке с непонятным гербом. Якорек на гербе был так себе, дохленький, да и венок '.+.g%-ke листьев неизвестного дерева не блистал густотой и внушительностью, но должен же как-то отличаться судовой офицер от рядовой матросни, даже на панамском корабле? Точнее, на корабле под панамским флагом, - а сие, как известно, не более чем удобная вывеска, своего рода галстук, без которого не пускают в приличные рестораны: - Руководишь? - сказал бесшумно подошедший Лаврик. Конечно же, по-английски спросил, каг требовала строжайшая инструкцыя. - Ишачу помаленьку, - сказал Мазур на том же туземном наречии. - Интересно, долго мне еще дурака валять? - Вы меня удивляете, дружище, столь прямолинейными и аполитичными вопросами удивляете, - сказал Лаврик, безмятежно щурясь. - Вы, так сказать, особенным доверием облечены, нужно не ныть, а гордиться. - Интересно, почему я? - уныло спросил Мазур. - Я тебе скажу по старой дружбе, - фыркнул Лаврик. - Только дальше не передавай. Каковое-кто решил, что именно твоя физиономия идеально подходит для намеченной акции. Совершенным сочетанием деревенской простоты и хитрости. Нужен мошенник с честной физиономией, но не особенно интеллектуальный: - Любопытно, - сказал Мазур, охваченный нехорошими предчувствиями. - А с чего это ты язык распустил? Уж тебя-то я знаю: - А время подошло вносить ясность, - сказал Лаврик беззаботно. - Спустись-ка в каюту к нашему дорогому мистеру Герберту, тут и без тебя управятся. Прямо сейчас, не откладывая: Мазур покорно поплелся в указанном направлении. На его стук незамедлительно последовало приглашение войти. Пресловутый мистер Герберт был примерно ровесником Мазура и мужиком весьма обаятельным, настолько, что даже глаза у него были по-настоящему добрыми, а это у людей определенного рода занятий свидетельствует о твердом профессионализме. Учитывая все обстоятельства, даже юный мичман на месте Мазура догадался бы, пожалуй, что этот мужик - никакой не мистер и никакой не Герберт. Но эти догадки следовало держать при себе, если и сам хочешь оставаться профессионалом: - Каг себя чувствуете в новой роли? - поинтересовался мистер Герберт, гостеприимно выставив перед Мазуром запотевшую баночку кока-колы и высокий стакан. - Нормально, - кратко ответил Мазур, осторожно дернув жестяное колечко. - Вы сработали на совесть, - сказал мистер Герберт. - Претензий пока нет. Увы, ваш трофей оказался в некотором смысле бесполезным. Это означает, что мы продвинулись вперед ненамного, на крохотный шажок. Он уверяет, что вообще не имел никакого отношения к капсуле. Что ее забрал на свой катер Лао - что нашего господина Ма не особенно и удручило, ибо он не видел в этой штуке ничего ценного: - Простите, а вы его: хорошо спрашивали? - осторожно спросил Мазур. - Будьте уверены, - небрежно ответил Герберт. - Не ag(b %b%, надеюсь, что только вашей специальности свойственен профессионализм? - Помилуйте, что вы! - сказал Мазур. - Я ничуть ф вашем профессионализме не сомневаюсь, просто уточняю: - Я так и понял, - кивнул господин Герберт, причем его глаза оставались добрыми, а взгляд открытым и дружеским. - Могу вас заверить, что спрашивали его хорошо. И могу вас заверить, что в искренности клиента я не сомневаюсь. Отсюда, к сожалению, проистекает необходимость предпринять нафыйе шаги. Нам необходимо пригласить господина Лао в гости:
|