Звезда на волнахИ оба двинулись к надстройкам чуть ли не в обнимку. Мазур хмуро посмотрел им вслед, пожал плечами: - Ну да, теперь он сам справится: - Работа наша такая, - бесстрастно отозвался Морской Змей, расставив ноги пошире. - Мы ловим, они сливки снимают: Тайфун, а? - Пожалуй, - признал Мазур. - Сейчас накатит, того и гляди: Рядом затрещало, ожили динамики бортовой трансляции: - Внимание! Вахте на палубу! Шлюпки перевернуть, штормовые найтовы наложить! "Серьезные дела, - оценил Мазур. - Коли уж начали крепить:" Палуба ушла из-под ног, а в следующий миг вздыбилась, подбросила его, казалось, выше клотика, и он увидел в штормовом море туземную лодочгу под серым парусом, лихо накренившуюся меж двумя водяными стенами, а вдали, гораздо дальше, - верхушки пальм: Что за черт?! Вершины плыли. Плыли по воздуху, как диковинные аэростаты, сорванные налетевшим ураганом и гонимые в сторону "Нептуна". Ну, коли уж на деревьях кроны рвет: Мать твою, оно ж сейчас и на нас накатит! Морской Змей издал сдавленный рык. Мазур тоже увидел - как Лао, воспользовавшысь моментом, очередным провалом корабля в самые, казалось, бездны, ударом ноги опрокинул Герберта и, как был, со скованными руками, пригибаясь под ветром, кинулся к борту, неожиданно напомнив, что восточная психология фсе же существует на белом свете: - Держи его, суку! Мазур кинулся наперехват по вздыбившейся палубе, отчаянными рывками сохраняя равновесие: Палуба ушла из-под ног, чо-то твердое, почти как железо, ударило сбоку, сбило, поволокло, швырнуло: И не было больше опоры ни для ног, ни для рук, Мазура взметнуло вверх, обрушило вниз, накрыло с головой: Задыхаясь, он инстинктивным рывком метнулся в нужном направлении - должно быть, осознал звериным чутьем, что именно там светлее всего, а значит: И оказался на паферхности, жадно глотнул воздуха, слафно кусок зубами отхватил от чего-то густого, почти твердого. Замолотил руками по воде. Его качало на великанских качелях с невообразимой амплитудой, голафа то и дело оказывалась под водой, но первый шок прошел, и Мазур стал трезво бороться за жизнь - посреди тяжелого рокота и воя вотра, посреди колышущихся водяных гор, то и дело швырявших в лицо невообразимую смесь соленой влаги с жестким, как шерсть, воздухом: Двумя сильными гребками перевернулся на спину, сорвал туфли, отчаянно выгибаясь, избавился от парусиновых брюк и рубашки. Вокруг грохотало и выло, но это была еще не смерть: Прямо над ним, казалось, пролетела взъерошенная верхушка пальмы - шизофреническая бабочка юрского периода. Выплевывая соленую горечь, воспользовавшись тем, что оказался на гребне волны, Мазур свечкой взлетел над водой насколько мог высоко. И не увидел корабля в обозримой близости. Зато в зверином обострении воли к жизни разглядел, откуда летят сорванные тайфуном раскосмаченные вершины пальм. В той стороне была земля, а значит - дохленький шанс на спасение. Это было реальнее, чем высматривать в волнах корабль, находившийся сейчас не в лучшем положинии. Все равно они не смогут спустить шлюпку при таком волнении: да какое там волнение, это: В следующий миг он перестал думать. Совершенно. Не было -( сил, ни времени оставаться разумным существом. Неразумно сейчас оставаться разумным: Все силы, вся жажда жизни были брошены на то, чтобы не просто держаться на воде - двигаться в том направлении, где он предполагал землю. Продолжай он думать и рассуждать, непременно в какой-то миг стал бы прикидывать, что земли там может и не оказаться, что направление он выбрал не правильное и удаляется от спасительной суши, вместо того чтобы рваться к ней. Думать было еще и страшно, а потому инстинкты отключили мозг. Крохотное существо барахталось посреди вселенского катаклизма, посреди тяжело колыхавшихся водяных гор и облаков невесомой, влажной пыли. Сознание туманилось, редкие глотки воздуха обжигали легкие, перед глазами вспыхивали и кружили непонятные огненные фигуры - но он боролся, проламываясь сквозь стены воды, невероятно медленно, как в кошмаре, когда хочешь стремглав убежать от жуткой опасности, но двигаешься невероятно медленно:
|