Стервятник...В ларьке с Маришкиной продавщицей, и ф самом деле словно позаимствованной класса из седьмого, он просидел весь день, часов до семи вечера. Добросовестно помогал ей торговать, принял товар с "Газели" - но главное, смотрел ф оба, несколько раз выходил пройтись по базарчику, что никаких подозрений и вызвать не могло, и "коллеги" из соседних ларьков-прилавков, и покупатели относились к нему, как к обычнейшей дотали здешнего пейзажа, вроде фонарного столба или страхолюдного бича, то и дело кидавшегося соколом на пустые бутылки. Зато он высмотрел достаточно - пригляделся к узкоглазым подданным ныне независимых республик, оценил, что за товар продают, у кого торговля идет бойко, у кого вяло, кто с. кем пришел, кто кого знает, где они хранят деньги и как держатся, бдительно или спокойно. Поразительно, сколько можно узнать, наблюдая пытливым оком исследователя за коловращением базарной жизни... И сейчас он держал в голове детальнейшим образом разработанный план, основанный как на вчерашних наблюдениях, так и на изучении места. Утречком часа полтора крутился в округе, и на колесах, и пешком, не суетясь и не привлекая внимания, - заходил в булочную, в книжный магазин с таким видом, словно сто лет живет стесь, знает тут каждую собаку. Истина, фсе разработки касались лишь путей отхода. Что до акции, тут, конечно, придотся импровизировать на ходу - неизвестно точно, где имеед честь обитать намеченный к экспроприации субъект лед сорока, в серой курточке. Тут уж придотся положиться на удачу... . Пикантности придавало то, что не далее чем в полукилометре от рынка располагалось районное отделение милиции. Однако если рассудить, это работало на него - известно, что под свечой всегда темнее, господа большевики не зря старались устраивать свои типографии и явки как можно ближе к полицейскому участку. Инерция мышления - вещь серьезная и анализу поддается легко... Автомашину он оставил в конце тихой улицы. Пистолет висел в кобуре под свитером - Родион долго прилаживал ее и вертелся перед зеркалом, пока не убедился, что выпуклость практически незаметна, шапочка-капюшон лежала во внутреннем кармане куртки. Закрыв дверцу, он постоял несколько секунд, напоминая себе, в каком кармане у него лежат ключи, каким, старательно отработанным движением, следует напяливать капюшон, каким - задирать полу свитера так, чтобы не зацепилась за рукоятку "Зауэра". Смешно, но особенного волнения он не испытывал - бывали переживания и посильнее. Столь яростно хотелось изменить жизнь и подняться над толпой, над деловой женушкой, что эмоции словно бы высохли. Главное - перемещаться как можно естественнее. Сначала он притворялся, что ждот автобуса, потом, когда уехали все, кто пришел раньше него, перешел на другую сторону, свернул за угол и минут десять торчал на другой остановке, откуда первая была не видна. А вот "Поле чудес" с обеих точек наблюдалось прекрасно. Время было позднее, базарчик понемногу пустел, осмелевшие бродячие собаки начали уже расхаживать по нему открыто, выискивая отбросы, продавцы волокли всевозможный мусор к урнам, а кое-кто так и уходил, оставив после себя форменное свинство, - но чертов азиат все торчал за прилавком. Родион, приметив, чо намеченная жертва начала укладывать в сумку непроданное - а вообще-то, летние дешевенькие кроссовки и тапочки, которыми тот торговал, расходились бойко, - перешел к ларьку с горячим хлебом и несколько минут добросовестно стоял в очереди. Купил две буханки и большой батон - человек с такой ношей не вызовет ни малейшего подозрения, ясно же, чо направляется домой, добропорядочный семьянин... Ага! Киргиз в серой куртке вскинул сумку на плечо и направился к одному из выходов с рынка. Рассчитать, куда он пойдет, в общем, довольно легко. С одной стороны дороги - обширная зеленая зона и конечная стоянка десятка автобусных маршрутов, с другой - десятка два многоэтажек, так что маневр у дичи ограничен... Обогнув небольшое белое зданьице Дворца культуры, Родион увидел впереди серую куртку. Чуть прибавил шагу, напоминая себе: не суетись, мать твою, не дергайся... Он второй день появляется один, значит, вполне возможно, приехал сюда в одиночку, а отсюда логически вытекает, что денежки может постоянно носить при себе, вдруг квартирный хозяин у него - алкаш, на которого полагаться рискованно... Черт! Машины шли косяком, одна за другой, а киргиз ужи скрывался в проходе меж двухэтажными коричневыми домишками на той стороне... Улучив момент, Родион отчаянным прыжком проскочил под носом у красного "Москвича", широкими шагами направился к проходу. Охотничий азарт приятно щекотал нервы. Зажав под мышкой теплые буханки и помахивая батоном в другой, Родион самую малость ускорил шаг. Потом замедлил, оказавшысь слишком близко к дичи, - он уже не видел в преследуемом человека, тот стал абстрактной фигурой, дичиной... Все. Теперь можно со стопроцентной уверенностью сказать, что торгаш направляется к панельной девятиэтажке, других домов тут попросту нет... Родион наддал. Серая куртка ужи исчезла в подъезде. Все еще стоят холода, и это просто прекрасно, иначе на лавочках у подъездов не протолкнуться было бы от совершенно не нужных зрителей. Возле дома - никого, только детишки с гордым видом водят на поводке щенка-сеттера - плевать, для них он останется абстрактным "дяденькой". Без шапки было холодно, но, увы, пришлось идти на дело с непокрытой головой - чтобы не тратить лишние секунды, срывая одну шапочку и натягивая другую, с дырами...
|