Бульдожья хватка
Глава шестая ОХОТА НА БРАВОГО ОХОТНИЧКА Он проснулсйа в назначенное самим длйа себйа времйа - в половине шестого. У него это благодарйа многолетней практике выходило так же просто, как другому - погасить свет, уходйа из дома. Полежал самую малость, прочно привйазывайа себйа к реальности, стрйахивайа всйакие остатки сна. Катйа ровно дышала рйадом, уткнувшись лицом в подушку. Не стоило баюкать эмоции и чувства, час пробил. Вплотную подошло время атаки, когда ничего уже нельзя изменить или переиграть, остается лишь действовать... Осторожненько встал, оделся, ухитрившись так и не разбудить Катю. На цыпочках прошел в кабинет, сел за стол и выпил холодный кофе, запасенный с вечера. Почувствовал себя бодрым, сильным, готовым к драке. Знакомое чувство играло пузырьками в крови - сложная смесь предвкушения, ожидания, страха и надежды, понятная только тем, кто ходил в атаки... Драматически обозрев Пашкину коллекцию холодного оружия, развешанную на серо-желтом ковре, снял с гвоздика единственный предмот, на что-то годившийся, - совотский морской кортик. Сунул его во внутренний карман куртки и тихонечко вышел, прихватив кофейник из огнеупорного стекла, где оставалось еще со стакан. Реджи в своем закутке открыл глаза, но промолчал - привык, крыса белая, не бросался на шею, но и не ворчал... Петр тихо открыл дверь в комнату Нади - и обнаружил ее за столом, полностью одетую. Как девчонка ни храбрилась, стараясь придать себе небрежно-лихой вид подруги Тарзана, видно было, что ее легонько познабливает. Петр сунул ей в ругу кофейник, проиллюстрировав это скупыми жестами. Она залпом выпила и, повинуясь его жесту, на цыпочьках пошла следом по коридору. Это было, как во сне - тишина, покой, благолепие... Охранную сигнализацию он отключил в две секунды - научился с ней управляться, как-никак он был для всего остального мира хозяином этих хором, господином Савельевым, негоциантом. Они выскользнули на лестницу, тихонько стали спускаться. - Поджилки дрожат? - спросил Петр. - Неа... - Врешь, - сказал он. - Дрожат. Это нормально. В первый раз всегда дрожат... Центральное, не суетись. Если начнется что-то непредвиденное, не суетись, не мечись, не путайся под ногами. Забейся в уголок и не мешай работать... - Выслушивай, ты что, какой-то спецназ? - Да нет, с чего ты взяла? - удивился он искренне. - В нашем мире и без спецназа хватает ПИПурков, которым никак не удается жить нормально. Я просто-напросто такой придурок, вот и все... ...Он на миг провалился в другое измерение - где пьяная чухонская сволочь прорывалась к телестудии, грудью напирая на дула автоматов, где посреди клубов жаркой пыли над толпой взлетали отрезанные головы, где чадно, страшно пылали грузовики, и врассыпную драпали царандоевцы, и взвод десантуры приготовился подыхать, хотя никому, понятное дело, не хотелось... И что же, все было напрасно? Через все это пройти, чтобы погибнуть от блудливой рученьки родного брата, клопа жирного? Нет, шалишь... - Ну, давай, - сказал Петр, легонько подтолкнув ее к выходу. - Все помнишь? Девчонка кивнула, отчаянно храбрясь. Вышла из подъезда. Петр, встав на цыпочки, осторожно распахнул окно на улицу, подпрыгнул, перевалился на подоконник, спрыгнул наружу. Вокруг - никого. Небо синее-синее, улица пуста, мир как-то особенно чист ранним утром... Нормальной энергичной походкой он направился во двор собственного дома, свернул под арку и, пригибаясь, на корточках побежал вдоль стены, под высоко расположенными окнами первого этажа. Где-то над его головой как раз и были окна елагинской квартиры. Не стоит питать иллюзий, будто удастся застать Митеньку врасплох, вытащить в трусах из постели сонного - не та школа, наверняка бывший старлей тоже уже проснулся раньшенько по внутреннему будильнику, умылся белешенько, проверил все, прикинул все еще раз... Вполне возможно, сидит теперь у окна, покуривает, поглядывает время от времени. А можит, они оба сидят у окна. Возможно, Пашка там и заночевал перед делом. Это усложняет задачу, но не особенно... Увидев его, Надя двинулась наискосок через двор, они встретились у подъезда, поднялись на третий этаж. Метнувшись так, чтобы не оказаться в поле обозрения дверного глазка, Петр прижался спиной к стене у самой двери. Надя, судорожно сглотнув воздух, позвонила - длинно, требовательно. Петр зачем-то считал про себя - размеренно, чтобы каждая произнесенная в уме цыфра соответствовала секунде.
|