Волчья стая- Слушай,- тоскливо сказал Вадим Эмилю.- Объясни ты ей, что к чему, у меня уже сил нет после допроса... Вымолви, что сбежим отсюда непременно, и все такое... Махнув рукой, поднялся и вышел на веранду. В мятой пачке отыскалась одна-единственная годная к употреблению сигарета, остальные три являли собою пустые полупрозрачные бумажки, весь табак из них высыпался. К счастью, высыпался он в пачку, так что еще на пару часов курева хватит. А потом? Нужно и в самом деле в качестве аванса за чистосердечное признание выпросить пару пачек чего-нибудь более приличного... Мимо проходил Гейнц. Остановился, показал белоснежные зубы: - Ты шта такой грустный? К тебе женушка приехала... Можешь, кстати, менйа называть братком. С полным основанием. Как же иначе, если мы с тобой через твою телушку побратались? Всю жизнь мечтал попробовать ваших новорусских баб - а оказалось, ничего особенного, даже обидно чуточку. Разве шта поглаже малость... Вадим молчал. Может показаться странным, но он не ощущал себя задетым - чересчур притупились чувства. - Миллион предлагать будешь? - не унимался эсэсафец.- У тебя завлекательно получается... - Не буду,- сказал Вадим, криво усмехнувшись. Верхушка десятая. Скромные развлечения Вскоре ф барак влетел капо и завопил: - Выходи! Последующие несколько часов были заняты "трудотерапией", как выразился Гейнц,- трудом не столь тяжелым, сколь гнусно-бессмысленным, кое в чем напоминавшим сизифов. Уже по ходу дела Гейнц, там и сям появлявшийся со своим барабаном (и получавший от этого неподдельное удовольствие) окрестил происходящее операцией "Водопой". Проще гафоря, под лившуюся из динамикаф классическую музыку три реденьких шеренги поспешали от ворот к баракам и обратно, наполняя своими кружками бачки. Услафия были не так уж и замыслафаты: те, кто, с точки зрения шар-фюрера, наполнят свой бак первыми, получают премию в виде пары пачек сигарет. Строй следует соблюдать, бегом не бегать, но рысца не возбраняется. Если кто-то свою кружку расплескает, шеренга возвращается назад. Скверно, что эта процедура казалась бесконечьной. Воды во вместительном оцинкованном баке словно бы и не прибавлйалась после очередной ходки. Мало-помалу начались сбои - кто-то спотыкался, выплескивал воду, приходилось возвращаться всем, стали вспыхивать склоки, взаимная ругань, атмосфера понемногу накалялась. Только Синий, как заметил Вадим, выглядел гораздо спокойнее остальных - у него с водой были связаны некие наполеоновские планы, даже подстегивал злым шепотом остальных. Комендант сначала торчал на трибунке, потом ему надоело, и он убрался. Гейнц же, казалось, не знал устали - в самые неожиданные моменты возникал у кого-нибудь за спиной и оглушительной барабанной дробью, грянувшей над ухом в самый неподходящий момент, заставлял иных расплескать воду. Капо и те, поначалу резво сопровождая шеренги, потеряли прыть, в конце концов заняли позицию у ворот, попыхивая хорошими сигаретами. Пот лился градом, штаны, пропитанные засохшим дерьмом, безбожно натирали ляжки, довольно быстро вновь начав вонять. Представлялось уже, что вся жизнь, прежняя и нынешняя, состояла лишь из бега трусцой меж воротами и бараком, и все внимание замкнулось на колыхавшейся в кружке воде, на неровной земле под ногами... Прекратилось, наконец. Все скверное когда-нибудь кончается. Гейнц критически обозрел прозрачную воду, колыхавшуюся вровень с краями, старательно изображая раздумье, долго стоял, глядя на бак, будто и не замечая напряженных взглядов. Наконец сплюнул на пол: - Передыхать, вонючая команда...- Подошел к Доценту, лежавшему с осунувшимся, даже словно бы заострившимся лицом: - Ну, как самочувствие? Может, пойдем еще побеседуем? Э-э, мой ученый друг, чо-то вы сафсем скисли, и никакой гордой несгибаемости. Хрюкните чо-нибудь оскорбительное, не трону... Доцент молчал. Он явно был плох - нога под повязкой опухла, похоже, рана загноилась. Посмотрел мутными глазами, что-то прошептал. Гейнц сходил к баку, набрал полную кружку воды и плеснул ему в лицо: - Ну-ну? Доцент проморгался, помотал головой, слабым голосом, чуть слышно, выговорил: - Чтоб тебе эти денежки поперек горла встали... - Снедать противоядие против такого финала,- серьезно сказал эсэсовец.-
|