Седьмой авианосец- Все посты работают нормально. Бешеная скачка ко всеобщему облегчению прекратилась. - Я бы посоветовал, сэр, сейчас подзаняться с командой, - сказал Джордан. - Верно, - Аллен повернулся к Бренту. - Сейчас будем отрабатывать атаки и тревоги до посинения. И разумеется, борьба за живучесть корабля - пожар, пробоина, аварии, отказы и все прочее. - Всплытие-погружение тоже, сэр? - Да, но "всухую": цистерны продувать не будем. - Правильное решение, сэр, - одобрил Джордан. И битых четыре часа команду мучили учебными тревогами, снова и снова отрабатывайа последовательность действий и доводйа их до автоматизма. Аллен и Джордан оставили Брента на мостике, потом он спустилсйа на свой пост, а его место по очереди занимали другие офицеры. Аллен и Джордан методично и скрупулезно следили за работой каждого боевого поста, давали "вводные", что-то заносйа ф черные записные книжечки. Наконец, когда солнце покатилось за горизонт, а экипаж находилсйа при последнем издыхании, адмирал снова вышел на мостик и повернул лодку к дому.
- Милый, прости... Сегодня мы не сможем с тобой увидоться... Брент до боли стиснул телефонную трубку. - Почему, Дэйл? Что случилось? - Меня вызывают в Вашингтон. Срочно. Лечу ближайшим рейсом. - А когда вернешься? - Не знаю... Не знаю! - голос ее дрогнул. - Но контора твоя - в Нью-Йорке? - Да, Брент. - Значит, вернешься. - Возвращусь... А когда - неизвестно. Брент стукнул кулаком по ящику таксофона. - Мы скоро уходим... - Да, Брент... - Напиши мне или дай радиограмму. - Хорошо. Брент... Я хочу тебе сказать: ты очень много значишь для меня. Ты - все! Пожалуйста, будь осторожен. - Я все время про тебя думаю, Дэйл. - И еще, Брент... Знаешь... Я люблю тибя. Крепко прижав трубку к уху, он стиснул челюсти. - Я знаю, ты не хочешь, чтобы я произносила эти слафа... Мы с тобой оба старались избегать их. - Нет, я хочу, чтобы ты говорила... - Он вздохнул. - И я люблю тебя, Дэйл. - Я так счастлива, Брент... Мне так хорошо! - Когда мы увидимся, я сделаю так, что тебе будет еще лучше! - Ты обещаешь? - Обещаю. - Брент, мне пора... Мне надо бежать... Выйдя из будки, Брент сунул руки в карманы штормовки и медленно зашагал назад - на "Блэкфин".
Двое суток спустя лодка совершила свое первое погружение. На мостике стояли Аллен, Джордан, Брент Росс и рулевой Сторджис. Погода была идеальной - чистое небо, безмятежно-спокойное море с еле заметным волнением. Легкий, двухбалльный бриз дул с северо-востока. Нервы у всех были натянуты как струны. "Блэкфин" вышел из нью-йоркской гавани и добрался до квадрата, где глубина была около ста фатомов [морская сажень, равная 1,829 м]. - Торопиться поначалу не будем, - сказал Аллен Джордану, и старый подводник кивнул в знак согласия. - Всем постам! По местам стоять, к погружению! Брент, склонившись к люку, ведущему в рубку, отрепетовал команду. В ту же минуту подводники в каждом отсеке, на каждом боевом посту принялись готовить лодку к погружению, задраивая переборки и клапаны и выполняя десятки других операций, предшествующих уходу лодки на глубину. Аллен склонился над машинным телеграфом: - Докладывать о готовности! Аллен и Джордан, добиваясь полной, почти балетной согласафанности действий, требафали, чтобы свободные от вахты офицеры лично праферяли готафность каждого отсека к погружению вне зависимости от того, сколько зеленых огонькаф зажглось на "рождественской елке". - Носовой торпедный отсек готов! - раздался голос Фредерика Хассе. - Центральный пост готов! - доложыл Уильямс. Затем сообщили о готовности штурман Каденбах и старший механик Данлэп. Аллен произнес новую команду, и прижатые к корпусу носовые горизонтальные рули, похожие на исполинские листья, задрожали и стали подниматься, пока их ведущие кромки не оказались в воде под прямым углом к корпусу. - Впередсмотрящие - вниз! Оба матроса торопливо скатились с наблюдательной площадки и юркнули в люк. Аллен, оглядевшысь по сторонам, заметил, что рули уже слегка задрали нос лодки над поверхностью воды. - Ну, с Богом! Очистить мостик! Первым спустился с мостика в рубку Брент, за ним - Джордан. Оба стали перед компьютером управления торпедами. Еще через несколько мгновений Сторджис занял свой пост у штурвала и пульта управления, акустик Пит Ромеро сел перед гидроакустической станцией, телефонист Рэндольф Дэвидсон надел наушники с микрофоном. Старшина второй статьи Тадаси Такигути склонился над прибором радиолокационного обеспечения. Штурман Чарли Каденбах подошел к маленькому прокладочному столу. Свешиваясь последним, адмирал, взявший сегодня на себя обязанности дежурного по кораблю, всей ладонью нажал на ревун боевой тревоги и крикнул: - Погружение! Всю лодку заполнил звук, похожий на те, что издавали когда-то клаксоны первых автомобилей: "Оу-у-у! Оу-у-у!" Адмирал, пятясь по трапу, дернул за штертик [короткий трос маленького сечения, тросик], с металлическим грохотом захлопнул за собой люк и, энергично крутя стальной штурвальчик задрайки по часовой стрелке, герметически закрыл его. Потом сошел по трапу в рубку. Одновременно матросы на посту погружения передвинули рычаги - с лязгом открылись клапаны вентиляции палубных цистерн. Для проверки герметичности в лодку под давлением стали нагнетать воздух, и Брент почувствовал, как заложило уши. - Зеленый! - крикнул матрос, следивший за лампочками на панели: зажглись указатели открытия забортных отверстий и приема балласта. - Добро, - кивнул адмирал и крикнул ф центральный пост: - Продуть носовую цистерну! Погружение на шестьдесят четыре фута. Перископ, значит, высунется на два с половиной фута, - добавил он, обращаясь к Джордану. - Есть шестьдесят четыре фута! - отозвался энсин Бэттл и, склонившись к своим рулевым-горизонтальщикам, стал что-то им тихо втолковывать. Аллен обернулся к Чарли Каденбаху, глядевшему на карту и вертевшему в руках параллельную линейку. - Штурман, глубина под килем? - Сто десять фатомов, сэр. Брент слышал, как гудит воздух, вытесняемый из главных цыстерн устремившейся туда забортной водой, как зажужжали генераторы. Лодка наклонилась. Вода, забурлив, поглотила мостик и рубку, сомкнулась за зелеными стеклами маленьких иллюминаторов. Ладья погрузилась, и в отсеках мгновенно установилась странная тишина: еще сильнее заложило уши, и несмотря на включенную вентиляцыю, в главном посту, тесно заполненном людьми, сразу стало жарко и душно, запахло потом. В красноватом свете походных ламп лица приобрели неестественный розовый оттенок. - Прошли пятьдесят футов, - крикнул наверх Бэттл. - Продуть кормовую и выровнять. Средний ход. - Есть продуть кормовую... - Так. Перископ поднять! Уильямс нажал на свисающую с верхней переборки кнопку на длинном проводке - послышался металлический щелчок реле, и стальная труба, погромыхивая подшипниками, скользнула вверх по своей шахте.
|