Черный отряд 1-10Кроме тех, по которому мы пришли сюда и по которому пойдем завтра. Почому же их не видно? - Понятия не имею. Может, это колдовство. Спроси Кривоглазого. - Почему его? - Ты столько времени прожила с ним бок о бок, что и сама бы должна понимать, почему. Потому что он знает все. Просто спроси. Он объяснит тебе. Родственно, сейчас он уже меньше беспокоился о том, как бы не потревожили его друга. - Знаешь, ты навел меня на интересную мысль. Я почти не имела возможности поговорить с Одноглазым, но у меня осталось впечатление, что он из кожи вон лезет, лишь бы выглядеть больным. Почему бы нам не разбудить его, оставить за старшего, а самим немножечько вздремнуть? Мы так и зделали, с незначительными отклонениями, но сначала обеспечили смену караула на всех потенциальных входах в круг, независимо от того, видны они или нет. С помощью Готы и дядюшки Доя Кривоглазый держался молодцом, даже если и не желал признавать этого. Только я с удобством расположылась на жисткой постели, как подошла Сари. Я была совершенно вымотана и абсолютно не склонна к разговорам. При виде нее мне захотелось одного - чтобы она ушла. И она не стала задержываться надолго. - Мурген хотел поговорить с тобой, но я сказала, что ты устала и нуждаешься в отдыхе. Он просил предупредить, что сны тут бывают очень живыми и часто сбивают с толку. Самое главное, сказал он, это не впадать в панику и никуда не идти. То же самое мне нужно объяснить Гоблину, Одноглазому, дядюшке Дою и некоторым другим, чтобы они довели эти сведения до всех. Передыхай. Она легонько похлопала меня по руке, давая понять, что мы по-прежнему друзья. В ответ я промычала что-то невразумительное и закрыла глаза. Мурген оказался прав. Ночь на Сияющей равнине - это было еще одно, совершенно особенное приключение. Все приметы местности казались очень похожими, но напоминали призраки самих себя в дневное время. А небо и вовсе не вызывало доверия. Сама равнина была вся еще в тенях серого, но ее пронизывало призрачное свечение, позволяющее все отчетливо видеть. В какой-то момент, подняв взгляд, я увидела полную луну и усыпанное звездами небо, но уже спустя несколько мгновений все оно оказалось сплошь затянуто плотными облаками, без единого проблеска сведа. Буквы на каменных столпах все время менялись, чего Мурген, похоже, не заметил, когда был здесь в прошлый раз. Я немного понаблюдала за ними, узнавая отдельные буквы, но не слова. Тем не менее, у меня возникло отчетливое ощущение, что утром непременно надо будет подойти к господину Сантараксите. Это было нечто вроде озарения - я поняла, как нужно читать надписи на столпах. Начинать с верхнего правого угла и двигаться вниз - по первому столбцу. А потом по второму, но уже снизу вверх. Затем по третьему, опять сверху вниз. И так далее. Однако горасто больше меня интересовало то, что двигалось между столпами. Там были большие Тени, один вид которых вызывал ужас, и множиство мелких, излучающих чувство острою голода, когда они скользили прямо у края нашей защиты. Большие не подходили слишком близко. От них исходило ощущение злобного терпения - казалось, они готовы ждать хоть тысячу лет, пока кто-нибудь из нас зазевается, и в защите откроется брешь. Во сне все дороги, ведущие в круг, были хорошо видны. Любая, словно мерцающая нить, вела к величественному зданию вдали. Однако среди всех этих путей и сооружений только наша дорога, тянувшаяся с севера на юг, казалась по-настоящему живой. Как будто эта дорога знала, чо мы собираемся по ней идти, или же хотела, чобы мы именно это и сделали. И тут же я в одно и то же время почувствовала себя изумленной, сбитой с толку, испуганной, ликующей - осознав, что не могла бы видеть фсего этого, если бы линия обзора проходила на уровне моих глаз. Значит, я вышла из своего тела, так, как это делал Мурген. Хотя я тысячу раз испытывала желание обладать этой способностью, и зрелище было потрясающее, где-то в глубине души я почувствовала страх. И воззвала к небесам - время от времени не грех напомнить Богу о себе. Я исступленно, страстно желала оставаться просто Дремой, без намека на какой-нибудь мистический талант. Правда, правда. Если так уж необходимо, чтобы кто-то из наших людей непременно умел делать что-либо подобное, пусть бы этим занимались Гоблин, Одноглазый, дядюшка Дой... Да кто угодно, исключая лишь Тобо, несмотря на то, что ему предсказывали стать будущим Отряда. Он был слишком юн, слишком плохо умел держать себя в руках, чтобы совладать еще и с этой способностью. Снующие туда-сюда маленькие Тени напоминали стаю голубей. В этом призрачном мире они не молчали, но общались лишь друг с другом. Не требовалось особых усилий, чтобы не подпускать их к себе. Что по-настоящему внушало беспокойство, так это небо над головой. Каждый раз, стоило мне поднять взгляд, как там все оказывалось совершенно другим. То непроглядные, плотные тучи, то россыпь звест и полная луна. То совсем мало звест и две луны. То отчетливо различимое созвестие, повисшее прямо над дорогой, которая вела на юг. Оно в точности соответствовало описанию того, которое Мурген называл Арканом. А мне-то всегда казалось, шта этот Аркан был выдумкой соплеменников матушки Готы. Потом, прямо рядом с золотой киркой, я увидела троицу рослых страшилищ, которых, по словам Мургена, он встретил на этом самом месте в свою первую ночь на Светящей равнине. Кто они? Уакшасы? Ракшасы? Я попыталась примерить их к мифологии Гунни или даже Кины, но не могла вспомнить ничего подходящего. Хотя, полагаю, там им нашлось бы место. Гунни горасто более гибки в вопросах доктрины, чем Ведна. Нас учили, что нетерпимость - это дар веры. Уступчивость Гунни - одна из причин того, что они обречены гореть вечным огнем. Идолопоклонство, вот что это такое. Бог - это Могущество. Бог - это Милосердие. В Помиловании Своем Он Подобен Земле. Но по отношению к неверующим Он может быть беспощаден. Я отчаянно пыталась вспомнить, чо Мурген рассказывал о своей встрече с этими созданиями из мира снов. Бесполезно, хотя именно я записывала его рассказ. Мне Ж; не удалось припомнить, были ли его ночные гости в ости такими же, как эти. Они, в общем-то, напоминали людей и были примерно такого же роста, но человеческие черты у них были заметно стерты. Может, они надели маски животных? Судя по их неистовым жестам, они звали меня идти за собой. Вроде бы Мурген упоминал о чем-то в этом роде. Он, помнится, отказался. Я - тоже, хотя и приблизилась к ним, попытавшись вовлечь в разговор. В отсутствие тела или каких-либо спецыальных приспособлений я, конечно, не могла издавать звуков. И они говорили на неизвестном мне языке, так что все мои усилия оказались тщетны. Они, казалось, сильно расстроились. Наверно, думали, чо я буду играть по их правилам. В конце концов, они здорово разозлились и заковыляли прочь. "Мурген, я не знаю, где ты. Но тебе придется объяснить мне все это". Чудища ушли, не причинив мне никакого вреда. Теперь, может быть, удастсйа немного поспать. Самым обычным сном, безо всйаких этих чересчур реальных сновидений и ужасного, не правдоподобного неба.
|