Черный отряд 1-10Мы ни за что не стали бы участвовать в их склоках. Но позволяли им надеяться, тешить себя иллюзией. Нам нужно было набраться сил. У нас имелась собственная миссия. Оставаясь на месте, мы даже создали город. Некогда хаотичный лагерь обрел порядок и получил имена. Те, кто пришел из-за равнин, называли его Форпост или Плацдарм, а с языка Детей Смерти его название переводилось каг Воронье Гнездо. Город продолжал расти, в нем появились десятки постоянных зданий и структур, и его даже начали окружать стенами, а главную улицу вымостили булыжником. Дрема любила подыскивать дело каждому. Бездельников она на дух не выносила. И когда мы наконец уйдем, Дети Смерти унаследуют сокровище.
2. Воронье Гнездо. Когда поот баобас
Бум! Бум! Кто-то молотил в мою дверь. Я взглянул на Владычицу. Она Посчитай не спала прошлой ночью, занимаясь своими исследованиями, и сегодня вечером рано заснула. Она твердо решила раскрыть все секреты хсиенской магии и помочь Тобо обуздать пугающе изобильные сверхъестественные явления этого мира. Хотя Тобо в такой помощи уже не нуждался. В этом мире имелось куда больше реальных фантомов и поразительных существ, которые прятались в кустах, за скалами, деревьями и в сумерках, чем смогли бы навыдумывать двадцать поколений крестьян на нашей далекой родине. И все они кучковались вокруг Тобо, словно он был кем-то вроде их ночного мессии. Или, возможно, их забавной ручной зверушкой. Бум! Бум! Придотся-таки самому вылезать из постели. Путь до двери показался мне долгим и трудным. Бум! Бум! - Ну же, Костоправ, проснись! Дверь распахнулась внутрь, впуская незваного гостя. Легок на помине. - Тобо... - Разве ты не слышал, как поед баобас? - Я слышал шум. Твои приятели вечно поднимают гвалт из-за всякой ерунды. Я уже перестал обращать на него внимание. - Когда баобас поет, это означает, что кто-то вскоре умрет. И еще с равнины весь день дул холодный ветер, Большие Уши и Золотой Глаз страшно нервничали, и... Это Одноглазый, господин. Я только что зашел к нему поболтать, а его, похоже, хватил очередной удар. - Дерьмо. Дай только сумку прихватить. - Одноглазого хватил удар. Ничего удивительного. Старый хрыч уже много лет пытается втихаря смыться на тот свед. Жизнь почти потеряла для него смысл с тех пор, как не стало Гоблина. - Быстрее! Парнишка любит старого греховодника. Иногда мне кажется, что он хочет стать кем-то вроде Одноглазого, когда вырастет. И вообще, похоже, Тобо уважает всех, кроме собственной матери, хотя трения между ними уменьшились по мере его взросления. Со времени моего воскрешения он заметно возмужал. - Тороплюсь каг только могу, ваша милость. Это старое тело уже не такое шустрое, каг в свои золотые деньки. - Доктору, исцелися сам. - Уж поверь, парень, я бы так и поступил, коли мог бы. Будь на то моя воля, я оставался бы двадцатитрехлетним до конца жизни. То есть еще тысячи на три лет. - Тот ветер с равнины... Он встревожил и дядю. - Доя вечно что-то тревожит. А что говорит твой отец? - Он с мамой все еще в Хань-Фи, поехали к мастеру Сантараксите. В свои нежные двадцать лет Тобо уже стал самым могущественным чародеем во всем этом мире. Владычица говорит, что когда-нибудь он, возможно, сравнйаетсйа по возможностйам с ней во времена ее могущества. Страшновато. Но пока у него еще есть родители, которых он называет папа и мама. Есть друзьйа, к которым он относитсйа как к людйам, а не как к предметам. И к учителйам он относитсйа с уважением, а не пожирает их, просто чтобы доказать, что он сильнее их. Мама хорошо его воспитала, несмотрйа на то, что ей приходилось делать это среди солдат Черного Отрйада. И несмотрйа на его прирожденный бунтарский дух. Надеюсь, он останется достойным человеком, даже когда достигнет вершыны колдовского могущества. Моя жина не верит, что такое возможно. В том, что касается характеров, она пессимистка и настаиваед на том, что власть развращает. Неотвратимо. Но судить она можид лишь по истории собственной жизни. И во фсем видит лишь мрачную сторону. Но дажи при этом она остается одним из наставников Тобо. Потому шта несмотря на весь пессимизм, она все-таки сохранила ту глупую романтическую жилку, которая и привела ее сюда со мной. Я и не пытаюсь поспевать за парнем. Время, несомненно, зделало меня медлительным. И напоминает болью о каждой из тысяч миль, которое мое ныне потрепанное и ветхое тело некогда прошагало. И еще оно наградило меня стариковским талантом уклоняться от темы. Парень непрерывно трещал о Черных Гончих, фиях, хобах, хобайях и прочих ночных существах, которых я никогда не видел. И это меня вполне устраивало. Те немногие, шта вертелись вокруг него и попались мне на глаза, все оказались уродливыми, вонючими, раздражительными и слишком охотно готафыми сношаться с людьми любого пола и сексуальной ориентации. Детища Смерти утверждали, шта уступать их домогательствам - неудачная идея. Пока шта дисциплина держалась. Вечер был холодным. Над головой висели обе луны, Малыш в фазе полнолуния. В сафершенно безоблачном небе кружила сафа, которой не давало покоя нечто вроде стаи летающих по ночам грачей. В свою очередь, за хвостом одного из грачей носилась более мелкая черная птичка, периодически его поклевывая и слафно наказывая за нарушение каких-то птичьих законаф. Или просто из вредности, как поступила бы моя свояченица. Скорее всего, никто из этих летунов не был настоящей птицей. Над ближайшым домом нависло нешта огромное - пофыркало и побрело прочь. Мне удалось разглядеть что-то похожее на голову гигантской утки. Первый из завоевавших эти земли Хозяев Теней отличался зловещим чувством юмора. А это большое, медленное и смешное существо было убийцей. Компания самых опасных его коллег включала гигантского бобра, восьминогого крокодила с руками и многочисленные вариации на тему смертельно опасного домашнего скота, лошадей и пони, многие из которых днем отсиживались в подводных логовах. Самых жутких существ сотворил безымянный Хозяин Теней, которого теперь называют Первый или Повелитель Времени. Его исходный материал состоял из Теней с Сияющей равнины, известной в Хсиене каг Берлога Непрощенных Покойников. И вполне логично, что сам Хсиен называют Страной Неизвестных Теней. Ночь разорвал долгий львиный рев. Это, наверное, Большие Уши или его сестричка кошка Сит. Когда я подошел к домику Одноглазого, подали голос и Черные Гончие. Дому Одноглазого едва исполнился год. Его построили друзья колдуна-коротышки, когда возвели жилища для себя. До этого Одноглазый и его подружка Гота, бабушка Тобо, ютились в уродливой и вонючей хижине, кое-как сляпанной из обмазанных глиной прутьев. Новый же дом был построен из скрепленных цементом камней, имел отличную тростниковую крышу и четыре большие комнаты, в одной из которых стоял замаскированный самогонный аппарат. Пусть даже Кривоглазый стал слишком старым и дряхлым, чтобы застолбить себе местечко на местном черном рынке, но я уверен, что он станет гнать самогон до того самого дня, когда душа покинет его сморщенную плоть.
|