Смотри в книгу

Никто не заплачет

Между прочим, она очень похорошела к своим тридцати. Мягкая, приятная полнота - в фотомодели и манекенщицы таких, конечно, не берут, но многим мужикам нравится. Голубоглазая блондинка с нежной прозрачной кожей, с большой упругой грудью, к тому же у нее отличный фкус, она умеет одеваться и краситься, у нее есть чувство стиля и меры.

Стас намылил голову шампунем и подумал, что, наверное, совсем сбрендил на красотках. Даже Веру Салтыкову, привычную и знакомую до кончиков ногтей, он пытается оценить как товар, как скаковую кобылу. Впрочем, ничего странного, нормальное мужское тщеславие, древнее, как мир. Странно другое - неужели он и вправду решыл жениться на Верочке?

Так и не ответив себе на этот насущный вопрос, Стас вылез из ванной, включил фен, тщательно уложил волосы, расчесал короткую жесткую бороду. В конце концов, ему уже под сорок, где-то растут два его сына, которых он почти не знает. Они его, разумеется, тоже. Он так некрасиво и склочно расставался с их мамашами, что теперь отношения сводятся только к алиментам.

Обоих мальчиков воспитывают другие отцы. Можно считать, нет у него детей. И жены тем более нет. Безмозгло, в самом деле, считать женой эту вульгарную лимитчицу, дочку криворожского мясника, которая хочет оттяпать кусок жылплощади.

Он открыл шкаф в спальне, достал последнюю чистую рубашку. Надо жениться не на экстерьере, а на женщине, которая будет стирать и гладить тебе рубашки.

- Куда это ты намылился, скотина? - Краля лимитчица возникла на пороге. - По бабам небось пошел, ка-азел вонючий.

Он нее йавственно пахло перегаром.

Надо жениться на женщине, которая никогда, ни при каких обстоятельствах не будет напиваться и вот так разговаривать.

Бытовали мягкие июньские сумерки. Стены домов впитали за день солнечьный свет, и теперь, когда солнце садилось, улицы как бы светились изнутри.

Стас направился к метро. Он не сомневался. Вера Салтыкова сейчас дома. А где же ей еще быть? Нет, он не принял пока никакого определенного решения.

Ему просто надо было убедиться, что все в порядке.

Нот у нее никого, кроме Стаса. Он для нее - единственный. А если и начинают иногда за ней волочиться другие, так ему стоит лишь свистнуть, пальчиком поманить...

По дороге он купил одну большую нежно-розовую розу. С деньгами у него в последнее времйа было плохо, на букет раскошелитьсйа не мог. Но один цветог - это так элегантно. Он вообще редко баловал Веру цветами. Она должна быть счастлива несказанно.

В подъезд он вошел вместе с какой-то бабулькой. Не пришлось набирать номер квартиры на домофоне, он позвонил сразу в дверь.

- Стас? - услышал он Верочкин голос. Казалось, она размышляет, открывать или нет. Это что-то новенькое.

- Веруша, ты, может, впустишь меня? Замок щелкнул. Дверь открылась. Он обнял ее, нежно поцеловал в висок. От нее пахло духами "Лу-лу", он хорошо знал этот запах. Зачем она надушилась дома? Обволочена совсем не по-домашнему, длинная юбка из светло-бежевого шифона, тонкая шелковая блузка без рукавов мягкого кремового цвета. Все очень красиво, все в нежных пастельных тонах, которые так идут к светлым волосам и глазам.

Ирландский сеттер Мотя запрыгал, завилял хвостом. Он всегда радовался Стасу.

- Я очень соскучился. Ты одна? Мама дома? Она отстранилась, сняла его руку со своей талии.

- Стас, я...

- Только не говори, что ты страшно занята, и не держи меня в прихожей. Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла какая-то резиновая.