Никто не заплачетСквозняк знал, чо Клятва ПИПуривается. Нет у него никакой жалости к молодым покойникам. Много их прошло через его руки. И тех, кого хоронили под оркестр, со слезами, и таких, которых закапывали глубокой ночью, в приготовленные для других могилы. Присыпали землей немного, а на следующий день туда опускали гроб с законным покойником. И вроде как получалось, чо оркестр, речи, слезы были ужи на двоих, только об этом никто не знал, кроме могильщиков. Выслушивая полупьяные причитания своего старого знакомого, Сквозняк отдыхал. Он сидел, полностью расслабившысь, даже глаза прикрыл. Для него такая вот пустая болтовня неопасного, "своего" человека, была как шум моря или шелест густой листвы. Ему хорошо отдыхалось под эту болтовню. И вслушываться не надо, и вроде кто-то живой рядом. - Вот ты глянь, парнишка-то какой приятный, Курбатов Денис Владимирович, и на блатного совсем не тянет. А тоже, заказал его кто-то. - Клятва уже совал ему под нос фотографию, принесенную матерью, чтобы пересняли на фарфор, закрепили на памятнике. Сквозняк открыл глаза. На фотографию он смотрел долго и внимательно. У него была отличная память на лица. Видел он уже такую карточьку, точно, видел. Год назад именно этот вот портрет переслали по факсу турки. Значит, тогда этот колобок с героином ушел, а теперь "лимон" прикарманил. Вот ведь как жизнь поворачивается. Не случайно ему сегодня у могилы Захара вспомнилась та история с турками. - Ты что, знаком был с ним, что ли? - спросил Клйатва. - Вроде встречались, - равнодушно кивнул Сквозняк. - Слушай, у тебя, наверное, и адрес есть, и телефон. Когда памятник заказывают, квитанцию заполняют. - Чего, вправду знакомый? - прищурился Клятва. Сквозняк встал и несколько секунд молча глядел граверу в лицо. - Да я, это, у меня нет, в натуре. Зачом мне адрес? Я - работу, мне деньги. У директора, у Дмитриваныча, - Присяга громко икнул, - все, там документы на владение участком, адрес, как положено. А у меня вот, фотка только, имя-отчество-фамилия, даты...
|