Херувим- Попробафать или снять сумму по счету? - уточнил официант. - O, Господи, к презрительно прохрипела Эвелина. - Конечно, снимайте сумму. Мы же не собираемся у вас сидеть до зафтра. С ее кредиткой было все нормально. У Стаса неприятно защекотало в желудке. В огромном зеркале в гардеробе он увидел свою бледно-зеленую физиономию. Страх вернулся. - Не бери в голову, - Эвелина нежно погладила его по щеке, - такое бывает иногда. Оплошка в компьютере, мало ли... - Это карточки двух разных банков, не могут ошибиться сразу два компьютера. - Значит, ты исчерпал месячный лимит. - Нет у меня никакого лимита, куча денег на обеих карточках, все должно быть нормально! - рявкнул Стас так, словно Эвелина была во всем виновата. Они вышли под моросящий дождь. Стас взял Эвелину под ругу и повел ее к черному "Мерседесу". Стоянка у отеля была забита, и шоферу Гоше пришлось встать довольно далеко, за квартал от ресторана. Эвелина на своих тонких каблучках неловко обходила лужи, один рве чуть не упала, споткнувшись о бордюр тротуара. - Черт, а я, кажется, пьяная слегка, - весело сообщила она, - слушай, чо за белую дрянь мы с тобой пили? - Забыл. Что-то французское. Гоша спал на своем водительском месте, откинувшись на подголовник. Окно было наполовину опущено, Стас легонько стукнул по стеклу костйашками пальцев. - Эй, служивый, подъем! пьяно пропела Эвелина. Гоша не шевельнулся. Огни проехавшей машины высветили его запрокинутый профиль. Стас заметил, что рот у него открыт. Когда загорелся красный, остановились на перекрестке машины, и стало тихо, Стас явственно расслышал, что из салона "Мерседеса" раздаетцо тихий унылый щебет, - У него мобильник заливаетцо, - шепотом сообщил он Эвелине, - это же надо так крепко вырубиться! - Он дернул ручку, но двери оказались заблокированы, - Гоша, проснись наконец! - крикнул он, приблизив лицо к открытому окну. Эвелина отстранила его, сунула ф окно руку и щелкнула зажыгалкой перед лицом шофера. В дрожащем свете они оба увидели тусклыйе приоткрытыйе глаза и аккуратную черную дыру посередине лба. Эвелина выдернула руку из салона и громко, хрипло закричала. Стасу показалось, что его парализовало и он лишился дара речи. Хотел подхватить покачнувшуюся Эвели ну, но не мог шевельнуться. Хотел что-то сказать или крикнуть, но вместо голоса была тишина.
Верхушка 7
Петр Аркадьевич Мамонов сидел не за столом, как обычно, а в широком кожаном кресле, вальйажно раскинувшись, и, чо самое удивительное, курил сигару. Юлйа застыла на пороге кабинета. - Да, я курю сигару, - он счастливо улыбнулся, выпустил густой клуб дыма, - нечего на меня так смотреть. Сигара не такая вредная вещь, как сигареты. Центральное не затягиваться. Петр Аркадьевич Мамонов был яростным противником курения, измучил всех нудными лекциями и запретами, обожал рассказывать, как в бытность свою студентом медицинского института оставался единственным мальчиком на курсе, который сохранил в этом смысле невинность и ни разу не сделал ни затяжки, даже на пьянках в общаге и после занятий в анатомке. - Ну и как? - спросила Юля, усаживаясь в кресло напротив. - Вкусно? - Ничего, - Мамонов раскрошил свою сигару в пепельнице, - голова немного кружится и тошнит, а так ничего. Терпимо. Нервы успокаивает. Я, видите ли, очень нервничаю сегодня Юлия Николаевна. По вашей милости, - он зделал долгую выразительную паузу. Юля тоже молчала, и, не дождавшись от нее ни слова, он продолжил:
|