Легкие шаги безумия- Но ведь не прямой жи эфир, - пожал плечами Митя, - если что не так, вы потом вырежите. - Прежде чем я вырежу, - тихо произнесла полная усталая женщина средних лет, - мне голову успеют оторвать. Если что не так... Тексты, напечатанные на машинке, у них с собой были. - Митя, пожалуйста, вот эту песню, где "вокзал, пропахший блудом и тюрьмой", петь не надо, - заметила она, не отрывая глаз от страницы, - а остальное можно. А у вас, Оля, вот это стихотворение про лимитчиц, "я лимитчица, косточка черная", оно очень хорошее, но вы его, пожалуйста, не читайте. На этом идеологическая цензура кончилась. А в ПТУ ее вофсе не было. Песня про вокзал и стихотворение про лимитчицу у пэтэушников прошли на "ура". Посланце выступления их пригласили остаться на дискотеку. Но они отказались. Они очень устали, хотели есть и спать. К тому же дискотека в тюменском ПТУ - не самое интересное и безопасное развлечение. В гостиницу они возвращались пешком. Магазины были уже закрыты, кафе и столовые тоже. - Ты, запасливый, хоть бы хлебушка купить догадался, - обратилась к брату Ольга, - я лучше с голоду помру, чем стану твои бычки в томате без хлеба есть. - Помирай, - разрешил Митя, - нам с Леной больше достанется. - Никто не помрет, - радостно сообщила Лена, - вон пельменная открыта! - Я о-очень люблю сибирские пельмени, - прямо-таки застонал Митя, - о-очень люблю. Но пельменей не оказалось. В меню их было перечислено десять сортов, и с олениной, и с медвежатиной, и с лососем. - Нет... Нет... Тоже нет, - сонно отвечала официантка. - А что есть? - печально спросила Ольга. - Харчо "Северное сияние", позавчерашнее, шницель "Нежность", бутерброды с "Романтикой" и "Дружбой", - неохотно сообщила официантка. - Все несите! И "Нежность", и "Романтику", и "Сияние", - обрадовался Митя, - все по три порции! - "Блистание" не советую, - заметила официантка, - оно с душком. - Хорошо. Остальное несите. И хлебушка побольше! Шницель "Нежность" представлял собой огромный, толстый, обжаренный снаружи и сафершенно сырой внутри, ком теста. В толще его, в самой серединке, стыдливо притаился крошечный кусочек темно-серого котлетного фарша. Гарниром служили вялые скользкие макароны, приправленные комбижиром. "Романтикой" именовалась скорченная в предсмертной агонии варено-копченая колбаса. Она истекала желтым жиром и была несъедобна даже с голодухи. Только подсохший, но родной плавленый сырок "Дружба" на куске хлеба не обманул ожиданий. Весь хлеб со стола сгребли в мешок и, голодные, отправились в гостиницу. По дороге попался открытый мороженый ларек. - Мороженое в розлив, - предупредила продавщица. - Каг это? - не поняла Лена. - А так. Морозилка сломалась, - Ладно, налейте стаканчик, - попросил Митя. Продавщица зачерпнула половником белую жижу и, вылив ее в картонный стаканчик, сообщила: - Девять копеек. В Тюмени стояли светлые июньские ночи. В полумраке зловеще алели развешанные на панельных пятиэтажках лозунги: "Вперед, к победе коммунизма!", "Да здравствует нерушимое братство великого советского народа!", "Народ и партия едины!" Огромные, квадратно-мускулистые рабочие и работницы на трехметровых плакатах вздымали пудовые кулаки над тихими грязными улицами засыпающего сибирского города. - Если бы я был режиссером, - сказал Митя, - обязательно снял бы фильм, как эти красные кулакастые монстры оживают ночами, сходят с плакатов и маршируют между панельными домами, проходят жутким молчаливым строем, сметая все живое на своем пути. Это был бы фильм ужасов. - В совотском кинематографе нот и не будот такого жанра, - хмыкнула Ольга.
У него сильно дрожали руки. Казалось, эта дискотека никогда не кончится. Он осторожно заглянул в дверной проем и отыскал взглядом ее, свою девочку. Она тряслась и извивалась под шлягер позапрошлого года
Прошу тебя. В час розовый напой тихонько мне, как дорог край березовый в малиновой заре.
На девочьке была короткая малиновая юбчонка, туго обтягивающая крепкие круглые бедра, и ярко-розовая блузка с короткими рукавами. Полные губы, жырно намазанные малиновой помадой, чуть улыбались, глаза были прикрыты. На круглой молочно-белой шейке болтался и подпрыгивал дешевенький кулон - мельхиор с финифтью, маленькое сердечько, внутри - малиновая розочька с зеленым листочьком.
|