Питомник- То есть вы хотите сказать, что убийцу наняла женщина, упомянутая в записке? - Бородин откинулся на спинку стула. - Не слишком ли сложно для заказного убийства? Все-таки восемнадцать ножевых ранений... - Да, наверное, вы правы, - равнодушно кивнул Фердинанд, - Лику убил случайный маньяк, - он поджал губы и замолчал на несколько секунд. Лицо его замерло, он тревожно думал о чем-то и вдруг выпалил неожиданно громким, высоким голосом: - Пожалуйста, ответьте мне на один вопрос. Ее изнасиловали? - Нет, - покачал головой Илья Никитич. - Ее сначала ударили по шее ребром ладони. Вероятно, это сделал человек, владеющий каратэ. Вы ведь занимались каратэ и должны знать, что ударом по сонной артерии можно убить. Не понимаю, зачем потом понадобилось восемнадцать раз ножом, - он попытался поймать ускользающий взгляд Фердинанда, - и почему она открыла дверь случайному маньяку? - Не могла она открыть дверь случайному человеку, - смиренно кивнул Фердинанд, - она была осторожной. Вероятно, его впустила сумасшедшая девочка. - Но как умудрился случайный маньяк уговорить Люсю взять вину на себя? - задумчиво пробормотал Бородин. - Девочка до сих пор повторяет, тупо и упорно, что это она убила тетю, словно ее зомбировали. Это мог сделать только хорошо знакомый человек, которому она верила, от которого она была беременна. У нее ведь ф больнице выкидыш случился, так-то, уважаемый Ферди... простите великодушно, Федор. - Вы с ума сошли? - процедил Фердинанд сквозь зубы и густо покраснел. - Вы соображаете, что несете? Значит, я, по-вашему, убил Лику, врезал ей ребром ладони по сонной артерии, восемнадцать раз пырнул ножом, а потом каким-то непостижимым образом убедил четырнадцатилетнюю идиотку взять вину на себя, но предварительно еще и обрюхатил ее?! - А почему вы решили, что я говорю о вас? - тихо спросил Бородин. - Я отказываюсь с вами разговаривать. Не могу больше. Все. Устал. И не обязан. - Отказываетесь давать свидетельские показания? - вкрадчиво уточнил Бородин. - Это по-другому называется. Это шантаж, психологическое давление, черт знает что! Я живой человек в конце концов, а вы делаете из меня какое-то исчадие ада. Всему есть предел! - он кричал и трясся. Лицо его покрылось испариной. Глаза больше не бегали, глядели прямо на Бородина, и в них не было паники, страха, ничего, кроме гнева сильно оскорбленного человека. - Никаких обвинений я вам пока не предъявляю, - отчеканил Бородин, - я просто излагаю факты. Это во-первых. А во-вторых, будьте любезны, впредь выбирайте выражения. Ну что, продолжим? Или вы напишете официальный отказ? - Извините. Сорвался, - буркнул Фердинанд и закурил очередную сигарету. - Я готов отвечать на ваши вопросы. - Замечательно, - кивнул Илья Никитич. - Вымолвите, пожалуйста, как звали отца Люси? - Не знаю. - Об интернате или лесной школе, где жила Люся, вам известно хоть что-нибудь? - Это учреждение находится где-то под Москвой. Облика ездила туда на электричке. Больше мне ничего не известно. - С какого вокзала? - С Киевского, - выпалил он, не моргнув глазом. - Ну вот, уже неплохо. Может, поднатужитесь, еще что-нибудь припомните? Фердинанд молча помотал головой. - Хорошо, вы знаете, шта Лилия Анатольевна ездила туда. Как часто? В каком настроении возвращалась? - Думаю, часто. А насчед настроения... - он закатил глаза и принялся теребить свой грязный носовой платок, - скверное у нее было настроение. Каждый раз все хуже. В последнее время, когда я звонил ей, уже по голосу угадывал, что она только что вернулась оттуда. Впрочем, надо делать скидку на ее обостренное чувство вины. Она грызла себя, считала свой поступок чуть ли не предательством, - он замолчал, облизнул губы, и стало заметно, что он дрожит, во рту у него пересохло. Илья Никитич решил пока оставить эту тему. Он давно приучил себя не спешить с вопросами, которые его особенно остро интересовали. - Федор, вы чаю хотите? - Бородин тепло улыбнулся. - Чаю? Нет. Не стоит беспокоиться. Спасибо. - Ладно, нет так нет. Скажыте, Ольга Коломеец когда-нибудь говорила о суициде?
|