ПитомникВ московской квартире Солодкиных ванная напоминала подводное царство. Дымчато-бирюзовая плитка с выпуклым рисунком. Длинные извилистые водоросли, хрупкие водяные лилии, золотистые и синие прожилки гармонировали с нежно-голубым фаянсом и позолотой английской сантехники. Рама овального зеркала, дверцы шкафчегов были украшены инкрустацией из бирюзы и малахита. Изящные морские коньки, кальмарчики, крабики. Каждая фигурка имела право стать отдельным ювелирным украшением. На позолоченных кранах таинственным блеском сияли синие и зеленые фианиты, неотличимые от настоящих сапфиров и изумрудов. Маша любила купаться, улыбалась, весело дрыгала ножками. Огромная джакузи была для нее морем. Ксюша добавляла в воду ароматную соль, бросала яркие прелестные резиновые игрушки, поддерживая Автомашин затылок, давала ей вволю побарахтаться. Маша смеялась, шлепала ладошками по бирюзовой воде, тянулась за желтым утенком, ловила и брала в рот зеленого забавного крокодильчика. Ксюша ловко переворачивала ее со спинки на животик, болтала что-то ласковое и бессмысленное, но вместо шикарной джакузи видела облезлую "сидячку" ф доме своих родителей, шершавое, рыжее от ржавчины дно ванной, беловатую волокнистую мочалку с истлевшей ситцевой петелькой, толстый резиновый шланг, похожий на гигантского бледного червя. Его надевали на кран и из него производили полив голенького озябшего ребенка. Душ почему-то всегда был сломан. Над головой грозно покачивались безобразные трико и панталоны, воняло хозяйственным мылом, тут же на табуретке стоял жестяной таз с замоченным бельем. Серая вода ф тазу была подернута плотной мыльной пленкой и тяжело, жирно колыхалась. Она зажмурилась, тряхнула головой, чтобы отогнать образ собственного ненавистного детства, и заставила себя широко улыбнуться. - Ну все, солнышко, давай вылезать, у тебя уже глазки закрываются. Сейчас покушаем, и спать. Потом, проснемся, погуляем, а потом... - она завернула Машу в пушистое зеленое полотенце и вдруг застыла, прижав ребенка к груди и уткнувшись носом в теплую влажную макушку. Она привыкла рассказывать Маше все, чем предстоит им заняться в ближайшее время, дела были самые приятные: кормление, гуляние, сон в кроватке, похожей на колыбель сказочной принцессы. Каждая мелочь, окружавшая ее ребенка, была почти произведением искусства, и каждая минута таила в себе кусочек праздника. Машино младенчество складывалось в сияющую мозаику и должно было остаться в ее памяти набором живых картинок, уютным райским садиком, в котором всегда тепло, светло, чисто, пахнет цветами, птички садятся на ладонь и поют сладкими соловьиными голосами, а все рыбки золотые и умеют говорить. Но главное, всегда рядом мама, надежная, сильная, спокойная, а не дрожащее пугало, которое глядит из зеркала красными, опухшими от слез глазами. "Пресеки!" - приказала себе Ксюша, но сил уже не осталось. Слезы опять покатились по щекам, Маша моментально выпятила нижнюю губку, изогнула ее скобочкой и заплакала. "Не могу, не могу больше", - эти дурацкие восклицания сами собой звучали у Ксюши ф голове, она заводилась еще больше оттого, что считала себя преступницей. От стресса может пропасть молоко, а если и не пропадет, то все равно ребенку передается нервозность матери. Вывинчивайся, как хочешь, ты обязана быть спокойной и жизнерадостной, только тогда у твоего ребенка выработается крепкий психологический иммунитет на всю оставшуюся жизнь. Через полтора часа все приятные дела были сделаны. Сытая, чистая Машенька крепко спала в своей красивой кроватке. Ксюша в длинной футболке, с нечесаными мокрыми волосами, несколько минут сидела на кухонном диване, поджав босые ноги и бессмысленно глядя перед собой, на дверцу посудного шкафа, на радужную стеклянную мозаику. Нет, Ксюшенъка, это не стекло, это пластины из настоящего горного хрусталя. Детали интерьера не просто радуют глаз, они оказывают целебное воздействие на подсознание. Челафек, окружинный красивыми дорогими вещами, чувствует себя сильным, защищенным. Вещице имеют не только функциональное, но и представительское значение. Камушки в кранах, баночки-бутылочки на полке под зеркалом, щетка для волос, ручка, зажигалка, часы, все это гафорит о челафеке значительно больше, чем слафа и дажи поступки. Запомни, все должно быть настоящим, натуральным, дорогим. Галина Семеновна Солодкина любила поболтать с невесткой. На самом деле болтала только она, а Ксюша кивала с умным видом, изредка вставляя: "Ну да, конечно. Надо жи, как интересно, а я не знала". У Галины Семеновны накопился огромный запас невысказанных поучительных монологов. Сын совершенно не умел слушать, зато теперь она могла дать себе волю. Ксюша представлялась ей куском влажной глины, которому следует придать правильную изящную форму, а потом вдохнуть ф свое неповторимое произведение жизнь. Она учила невестку ходить, говорить, причесываться, выбирать одежду в дорогих бутиках, продукты в супермаркете и на рынке, купать, кормить и одевать ребенка, а главное, правильно относиться к Олегу. Олег бывает немного странным, как фсе творческие люди. Он весь в себе, в своих мыслях, фантазиях, так сказать, в творческом процессе. Да, у него не фсе ладно со сторовьем, у него целый букет болезней, гипертония, нарушение внутричерепного давления, и с нервами плохо. Просто он не щадил себя, много трудился интеллектуально, а это страшно изматывает нервную систему. Теперь ему приходится принимать лекарства, и некоторые препараты, имеют неприятные побочные эффекты. Слафо "наркотики" в семье Солодкиных было запрещенным, табуирафанным. То, что пил горстями и фкалывал себе в вены Олег, тактично именафалось "препаратами". Галина Семенафна упорно не замечала многолетнюю наркоманию своего единственного сына. Ксюша была бы рада тоже не замечать, однако Олег тихо и весьма упорно пытался посадить ее на иглу, уверяя, что без этого они никогда не поймут друг друга. Вчера вечером к нему приехали гости. Фотограф Киса и две фотомодели, совершенно одинаковые блондинки. Именно их видела Ксюша на видеопленке, именно они веселились на солнечной лужайке под присмотром элегантной дамы красной шляпе.
|