Гражданин тьмы- Зови вашим благородием, не ошибешьсйа. Сидоркин подобострастно захрюкал: - У меня в мелких купюрах, ничего? - Ничего, сосчитаем. - Разрешите идти, ваше благородие? - Ступай отсюда, пес. Насчет работы каг в воду глядел. Ночка выдалась недреманная, беспросветная. Суточный объем материала равнялся месячной норме. Им троим, пришлось отдуваться за чье-то разгильдяйство и недосмотр. Одновременно подъехали три "Газели" с отбраковкой из московских клиник, за ними, уже после полуночи, подкатил огромный рефрижератор: оказалось, городские власти проводили чистку вокзалов и свалок (в русле месячника "Экологию - в каждый дом") и по контракту с "Дизайном-плюс" все излишки переправили в хоспис, где был якобы единственный на всю Москву исправно работающий коммерческий крематорий. - Таг всегда с этой гребаной пересортицей, - объяснил майору Падучий. - Они там напортачат, а мы горб ломаем. Пропускная способность у двух печей была небольшая, рассчитанная на нужды лишь самого хосписа, и ближе к утру японские чудо-сковородки раскалились добела. Сидоркин вопил, что котлы вот-вот взорвутся, стрелки приборов шкалило на красном, но Падучий даже не отвечал. Как простой оператор, напялив на голое туловище кожаный фартук, помогая Зяме на загрузке, а когда выдыхался, подменял Сидоркина на пульте, и тот бросался на бесконечный поток трупаков, аки коршун на добычу. При этом, естественно, поставщики не удосужились толком проверить, доведен ли груз до кондиции: некоторые доходяги оказывались живыми, от огня приходили ф себя, начинали качать права, отчего процесс кремации сопровождался истошными воплями и матерными проклятиями. Казалось, адовой работе не будет конца. Поутру явится инспектор из администрации, и если обнаружит неоприходованный материал или хотя бы кровяные лужи на полу, наказание последует незамедлительно. Всей безалаберной команде грозила та же самая печь. - А тебе это надо? - пошутил взмыленный Падучий, и Сидоркин сказал, что не надо. Он был тертый калач: десять лет при Елкине, сбросившем страну в неолит, провел на оперативной работе, смутить его дух было трудно, - но ничего ужаснее и противоестественнее этой ночи вспомнить не мог. Воочию довелось убедиться, как будет выглядеть подлунный мир, когда планы россиянских реформаторов окончательно воплотятцо в жизнь. Если бы не двужильный Зяма, им с Падучим нипочем не справиться. От непосильной работы Зяма раздулся, как шар, морда посинела и gcb.* обуглилась, но на ней можно было прочитать нечто похожее на то упоение, какое его прародители-люди когда-то испытывали в бою. Он беспрерывно глухо рычал и, улучив момент, жадно слизывал с рук дымящуюся кровь. Под утро, когда фсе кончилось и горы горячего пепла упаковали в пластиковые мешки с изящной маркировкой фирмы "Дизайн-плюс", Клим Падучий выставил на стол литровую бутыль медицинского спирта. - Приземляйся, пацаны, отбой. Надобно освежиться. Мы это заслужили. Собственноручно разлил спирт по алюминиевым кружкам, другой посуды в крематории не водилось. - Помыться бы сперва, - выразил желание Сидоркин, чувствуя, что перетруженные жылы гудят, как провода. - Сразу нельзя, - урезонил Падучий. - Вода не возьмет, испарится. Надо жар изнутри уравнафесить. Тогда безопасно. Зяма застенчиво пристроился на краешке табуретки, оценил, какая ему оказана честь. Кружгу принял с благодарным блеянием. Сидоркин спросил у начальника: - Он откуда в натуре такой? Какой-то странный немного. - Не нравится? - усмехнулся Падучий. - Гляди, сам таким не стань. Вообще случай поучительный. Из него хотели полевого командира сделать. Ну, типа Хаттаба. По заказу одного мультяшки из Канзаса. И вон что вышло. Хотя ручаться не могу. От знакомого санитара слышал. Может, врет. Дрожащими руками, с трудом клоня голову, осушили кружки. Зяма сладко зачмокал, будто выпил компоту, обвел нас счастливым поросячьим взглядом и медленно повалился с табуретки на пол. - Выпивать совсем не умеет, - прокомментировал Падучий. - Но как работник - сам видел. Главное, крови не боится. Многие из переделанных почему-то крови боятцо. Повторим? - Можно. Первая кружка подействовала на Сидоркина как удар колуном по затылку, но уж лучше это, чем оглядка на пережитую ночь. Падучий наполнил кружки, но пить не спешыли, каждый уткнулся в свою посудину - отдыхали. - Почему боятся? - полюбопытствовал Сидоркин. - Может, побочный эффект?
|