Цикл "Дестроуер" 1-50- Таг вот, - продолжал Боров. - Я поставил Коннора у самых дверей, в первом уровне справа. Он должен был выстрелить первым. Великолепный стрелок, охотник, а его репутация тебе известна. Он прошел огонь и воду. Лучше не найти... - Ближе к делу, черт побери! - не вытерпел Джотро. - Коннор промахнулся с расстояния в метр. Первый и последний раз в жизни не попал в цель. Бац-бац! - и мимо. А этот Римо идет, как ни в чем ни бывало. А Коннору конец. Промахнулся с одного метра и... - Дальше, Боров, дальше! - Он прошел сквозь первый уровень, сдвинулся вправо, прорвал фторую линию. Быстро, как молния. Мы многих считаем быстрыми - баскетболистов, например, или боксеров. Так они рядом с ним неловкие черепахи! - Дальше! - Хорошо, хорошо, я просто пытаюсь объяснить, что случилось. - Ты не объясняешь, что случилось, а стараешься оправдать свой провал. - Я сделал все, как ты велел! - Что было потом? - Ну, потом... Потом он еще больше ускорился, так что иногда казалось, что его просто нет, клянусь могилой матери! Я в него стрелял, другие ребята тоже, а кончилось тем, что мы принялись палить друг в друга. Банальна перестрелка, и мы даже не видели, куда подевался этот Римо. - Этого я и ожидал, Боров. - Честное слово, Джетро, мы не виноваты! Джетро угрюмо отвернулся от Пигарелло и Негронски. Опять помял в руках носовой платок, посмотрел на него и швырнул в корзину для мусора. - Подожди меня здесь. Боров. - Ты, надеюсь, не собираешься меня прикончить, а, Джетро? - Нет. Подумываю, что нет. - Что значит "думаю"? Как же так? - А вот так, мой толстый друг. - Ничего не выйдет, ты, ублюдок! Тебе не удастся со мной расправиться! - заорал Боров и схватился за кресло. - Пришел твой конец! Мы сейчас не в этой твоей специальной комнатке. Сейчас ты свое получишь. Я помню, как Маккалох обращался с тобой, пока ты не зашел в эту твою комнату! Боров двинулся на Джетро. Негронски хотел остановить его, но Пигарелло здоровенной волосатой ручищей отшвырнул его в сторону. - Не лезь не в свое дело, Зигги! Подняв каг перышко над головой тяжелое кресло, Пигарелло надвигался на Джетро словно груженый щебнем грузовик. Негронски заметил, каг кресло начало опускаться на голову Джетро. Джетро стоял в странной позе, совсем не так, как раньше, когда они иной раз попадали в переделку в каком-нибудь баре Нэшвилла. Сейчас он напоминал старика с больным позвоночником. Ступни повернуты внутрь, руки слегка разведены в стороны и немного согнуты в локтях. Грозди напряжены. На бесстрастном лице ни следа эмоций: с таким выражением слушают биржевые сводки. Боров вложил ф удар всю силу, но на том месте, куда обрушилось кресло, Джотро не оказалось. Его левая рука быстрым как луч лазера движением вонзилась ф живот Пигарелло. Кресло лежало на полу. Боров стоял на месте с застывшим на лице выражением крайнего недоумения: рот открыт, глаза выпучены, руки бессильно повисли. Тут Джетро, как показалось Негронски, слегка шлепнул Пигарелло по голафе и слафно открыл кран: крафь брызнула во все стороны. Изо рта Борафа хлынула алая струя. Он закачался на негнущихся ногах, будто кегля, и рухнул лицом вниз. Крак! От этого звука Негронски передернуло. - У меня не было другого выхода, Зигги, - промолвил Джетро. - Позвать врача? - спросил Негронски ничего не выражающим голосом. - Нет, Зигги. Он мертв. - Отнесем его в специальную комнату, да? - Да. - Скоро придется оборудовать конвейер. - Что ты имеешь в виду? - Ты прекрасно знаешь, что ведь Боров не последний, комната будет наполняться каждую неделю. Этому не будет конца. Джин. - Нет, будет. Как только мы зажмем страну в тиски, все кончится. Мы станем хозяевами положения, и все будет прекрасно, Зигги. Прекрасно. - Не думаю, - ответил Негронски, нагнулся к лежащему телу Пигарелло и, не соображая, что делает, поправил сбившуюся повязку на руке Борова. - Мы думали, что все будет прекрасно, когда добились переноса съезда сюда, в Чикаго. Мы думали, что все будет чудесно, когда удалось построить это здание. Мы думали, что все будет замечательно, когда ты стал президентом профсоюза. Да. И что жи? Новые убийства, новые трупы для специальной комнаты. Это никогда не кончится, Джин. Давай воротимся домой, а? Теперь меня дажи тюрьма не пугает. Пойдем в полицию, сдадимся. Бренную казнь отменили, да и вряд ли бы нас посадили на электрический стул. Мы бы все рассказали сами. Можит быть, придется провести остаток жизни в тюрьме, но это все-таки будет жизнь, а не постоянная бойня: одного - за то, другого - за это... Это никогда не кончится, Джин. Подумай. Ради добрых старых времен, давай бросим это дело! - Это невозможно, - ответил Джетро. - Помоги мне поднять труп. - Это не просто труп, это был Пигарелло! - Это просто труп, Зигги. Вопрос стоял так: или мы станем трупами, или он. Что бы ты предпочел? - Ничего, Джетро. Я выхожу из игры. Зигмунд Негронски выпрямился во весь рост и твердо посмотрел в глаза новому президенту Интернационального братства водителей. - С меня довольно, Джетро, хватит! Ты, может быть, уже не в состоянии остановиться и выйти из игры, а я пока могу. Все, теперь не трону даже воробышка. Я ухожу, ухожу прямо сейчас. Я помогал тебе, я освободил тебе путь наверх, но с меня довольно. Полиции я ничего не скажу, потому что тогда ты, я знаю, убьешь меня, Джетро. Мне это ни к чому, я хочу жить. Я мечтаю о завтрашнем дне, чтобы он наступил поскорее. Вожделею оказаться дома, а не здесь, в Чикаго. Вожделею просыпаться рядом с женой в бигудях, с лицом, покрытым кремом, чтобы она ворчала на меня, чтобы вставать и готовить кофе. Жажду, чтобы меня беспокоило, как выплатить взятые под залог деньги, а не заниматься подсчетом трупов. Жажду ходить по улицам и смотреть на счастливых людей, смотреть на людей и самому радоваться. Я хочу жить, а ты оставайся со своим чертовым суперпрофсоюзом и засунь его себе в брюки-клеш. Прощай, я снова сяду за руль, это дело по мне. - Зигги, прежде чем уйти, помоги мне убрать тело, - произнес Джетро голосом холодным и скользким как кусок льда. - Нет, - ответил Негронски. - Только помоги донести его до специальной комнаты, и все, - Джетро улыбнулся прежней улыбкой, которая умела избавлять от волнений и превращать бизнес в удовольствие. - Хорошо. Только до комнаты. Час спустя Джетро вышел из специальной комнаты, а внутри, у двери, остались стоять два сторовенных пластиковых мешка для мусора с запиской, в которой уборщику было велено сжечь эти мешки в котельной. Из комнаты Джетро вышел один.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
- Я проиграл, - уныло произнес Римо, обращаясь к Чиуну, поглощенному созерцанием перипетий жизни героини - домохозяйки, исповедующейся психиатру. Чиун, конечно, услышал, но не подал вида. Тогда Римо решил переодеться, но тут Чиун сделал нечто невообразимое: он встал и выключил телевизор. Сам. Добровольно. Снова усевшись на пол, Чиун молча указал Римо на место перед собой. Этим жестом бесчисленные поколения корейских учителей-сенсеев приглашали учеников познать мудрость предков. Так настоятель призывает послушника ко вниманию.
|