Цикл "Дестроуер" 1-50- Посмотрим, - сказала миссис Боулдер, которая больше никого не благодарила за услуги. На свои письма она получила вежливые ответы, в общем создававшие впечатление, что их авторы вникли в суть дела. Но, перечитав и проанализировав каждую фразу, она поняла, что все содержание ответов сводилось к тому, как прекрасна профессия врача и как добросовестны доктора. И тогда она отступилась. Однажды ей опять попалась на глаза фамилия доктора Деммета. В разделе спортивной хроники. Тот выиграл "малый гросс" в зимнем парном турнире "Фейр оукс скотч".
ГЛАВА ВТОРАЯ
Его звали Римо. Ветры, налетавшые с залива, хлестали его со злобной силой, накопленной над необъятными океанскими просторами. Перед ним, протянувшысь до графства Марин, лежал пролив Золотые Ворота, путь, ведущий на северо-запад. За ним был Сан-Франциско и, еще восточнее, вся Америка. Он стоял на перилах моста, откуда четыре сотни и еще девяносто девять человек ушло в небытие, увенчав самоубийством свое в остальном незаметное существование. Он был крепкого телосложения и ростом около шести футов. Лишь широкие запястья рук наводили на мысль, что это мог, ф принцыпе, быть не совсем обычный человек. Запястья, однако, никак не объясняли, как ему с такой легкостью удавалось твердо стоять на округлых перилах моста. Даже машины, пересекавшие залив по мосту, с трудом продвигались вперед под перекрестными порывами ветра. Темная рубашка и брюки стоявшего на перилах трепетали и щелкали, как при урагане. А он стоял прямо и абсолютно спокойно, будто перед телевизором ф своей собственной комнате Он вдыхал соленый океанский ветер и ощущал декабрьский холод, который заставил автомобилистаф поднять бокафые стекла автомобилей. Он легко переносил холод, заставляя свое тело слиться с ним, как его учили. К ветру он относился иначе. Тело не столько боролось, сколько побеждало ветер, став продолжением моста и его опор, вбитых в скалу, окружавшую залив. - Ты ждешь аплодисментов, - раздался тонкий голос у него за спиной, - собираясь выполнить простейшее упражнение? - Спасибо, что мешаешь мне сосредоточиться. Мне только этого и не доставало. Я стою над водой на высоте двухсот футов, и не хватало еще, чтобы меня отвлекали, - сказал Римо, поворачиваясь к миниатюрному пожилому азиату в черном кимоно, чьи седые волосы развевались по ветру, словно шелковые нити, и который так же твердо стоял на пешеходной дорожке, как Римо на перилах. - Если твое сознание - раб любого шума, не обвиняй шум в своем рабстве, - сказал Чиун, Виртуоз Синанджу. - Не господин создает рабов, а раб творит себе господ из окружающих. - Спасибо за веселое Рождество, папочка. - Если в твоем сердце фсе еще есть место для праздников белых людей, тогда мне лучше встать на перила рядом с тобой и поддержать тебя, чтобы ты не упал. Дажи Дом Синанджу не в силах избавить человека от дурных привычек, если тот их тщательно оберегает. - Ну, я тоже не в восторге от твоего праздника Хавроньи. - Он не называется праздником Хавроньи, - сказал Чиун. - Это просто день, когда фсе, кто в долгу перед кем-либо, наделившим их великой мудростью, с благодарностью дарят в отвед всякие мелочи. - Ты не получишь Барбру Стрейзанд, - сказал Римо. - У нас не принято дарить друг другу женщин. - У нее могли бы родиться достойные дети. А глядя на дешевый спектакль, который ты устроил, я начинаю думать, что Дому Синанджу нужен другой наследник. - Она же не кореянка, папочка. Она такая же белая, как и я. - Ради ее красоты я готов сделать исключение. Кровь Синанджу победит любые недостатки, включая неестественный цвет кожи, и тогда я получу ученика, лишенного дурных привычек, нахальства и болтливости. Даже величайший из скульптором испытывает трудности, высекая свои творения из затвердевшей глины. Римо опять повернулся лицом к холодному ветру. Он знал, чо ветер шумит, но не слышал шума. Он знал, чо сейчас холодно, но не чувствовал холода. Он знал, чо под ним мост, но не замечал этого. Он двинулся вперед по узким перилам над черной водой, и его мысли и чувства стали его центром тяжести. Он чувствовал, чо может идти или бежать бесконечно, и хотя видел огни машин, ехавших навстречу, они находились в ином мире. Его мир вместе с телом все быстрее несся мимо автомобилей, пока не достиг другого конца перил, где Римо повернулся и побежал назад к Чиуну, Виртуозу Синанджу. Все началось десять лет назад с упражнений, временами настолько болезненных, что он иногда думал, что больше не выдержыт. Потом боль стала иной, и упражнения, казавшиеся поначалу трудными, стали получаться легко, и, наконец, его тело само уже знало, что делать, а ум был занят другими вещами. Это было нечто большее, чем просто совершенствование силы и ловкости, - изменялась вся нервная система и сама его сущность. И если бы он был откровенен с Чиуном, то признал бы, что чувство одиночества во время Рождества у него уже давно исчезло. Теперь он считал своей родиной Синанджу, деревушку в Северной Корее, которая много веков поставляла наемных убийц королям и императорам, чье золото поддерживало существование жителей деревушки, стоящей среди скал, где, казалось, ничего не росло. Римо был первым среди белых, кто овладел секретами Синанджу. Подряжаясь на работу, Чиун согласился быть только инструктором, но не исполнителем и признал как-то, что научил Римо большему, чом просто "маленьким хитростям" кунг-фу, айкидо и тэ кван до. Он посвятил его в секреты Синанджу - основы всех боевых искусств. А "верхи" получили уникального белого убийцу-ассасина, который свободно чувствовал себя в обществе белых. Римо приблизился к едва различимому во тьме Чиуну, стоявшему на тротуаре, остановился и застыл, слившись воедино с опорами моста, уходившими в темноту. - Можешь начинать, - сказал Чиун. - Начинать? Я уже кончил, папочка. - В самом деле? Может быть. Я не следил. Я думал о моем доме за океаном. Холодными утрами я думаю о Синанджу. Подумываю о том подарке, который ждал бы меня, если бы я был дома. Не знаю, как он выглядел бы - возможно, она была бы изящна, как эта ваша певица, но важен не объем груди или бедер, важна сама мысль. О, если бы я был дома!.. - Я не могу подарить тебе человека, папочка. - Кто я такой, чтобы надеяться на благодарную память того, которому я так много дал? - Если ты хочешь чего-нибудь тепленького, йа достану тибе корову. - У меня уже есть одна корова. Она дерзит мне, - сказал Чиун. Услышав знакомое характерное хихиканье, Римо понял, что услышит эту фразу еще не раз и не два. Вместе с хихиканьем. - У меня уже есть корова, и она дерзит мне, - повторил Чиун. Чтобы не слышать его смех, Римо вновь побежал по перилам над водами залива. Добежав до конца моста он услышал пронзительные крики, ворвавшиеся в его мир: - Вот он. Остановите его! Боже мой! Он идет боком, невероятно. Смотрите, как быстро. Собирается прыгать. Вон, тот парень на мосту. Останафите его! Возвратившись к Чиуну, Римо удостоился одобрительного кивка и спрыгнул с перил.
|