Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Тохала Делит положыл коробочку обратно в карман. По-прежнему сияя от радости, он вышел из мемориала.

Стояще, недурно. Этот гимн сейчас очень к месту!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

- Это ты решил так пошутить? - осведомился Римо, встретив Чиуна в вестибюле отеля "Шератон" - Прах посередине гостиной. И хоть бы кровь вытер!

Чиун сидел спиной к Римо, подставив лицо сквозняку.

- Меня уже тошнит от всего этого, - сообщил ему Римо. - Ты думаешь только о себе. И еще хочу сказать: ты мелок, мелок, мелок.

Чиун принялся изучать затейливый узор на ковре, что устилал пол вестибюля.

- Я все равно не уйду, - заявил Римо. Даже если ты решил поизображать из себя стену.

Римо уставился Чиуну в затылог и сказал.

- Отвечай.

Молчание.

- Ладно, - сказал Римо. - Я посижу и подожду, пока ты не ответишь.

- Отлично, - вдруг заговорил Чиун. Мы можем вдвоем посидеть и подождать, пока мне не доставят мои кассеты. Почему ты решил прервать мою медитацию? Тебя удивил небольшой беспорядок в номере? Твоя грязь?

- Мойа грйазь? Купайа грйазь? - взвилсйа Римо. - Как ты смеешь называть это моей грйазью?

- Грязь эта интересовалась именно твоей особой, потому что я, как ты выразился, слишком мелок. С какой стати грязи интересоваться мной?

Римо почувствовал, что у него сдавило горло. Он понял, что сопротивление практически бесполезно. Он решил капитулировать и замолчал.

Но Чиун не собирался сдаваться и спросил:

- А знаешь, чего ты не зделал?

- Чего?

- Ты не послал мое уведомление Норману Лиру, Норману Лиру.

- Если я отошлю письмо, ты приберешься в номере? - спросил Римо.

Последовал ответ:

- Если ты отправишь письмо, то я разрешу тебе убрать номер.

- А если йа его не отправлю? - спросил Римо.

- Тогда тебе все равно надо будет чем-нибудь заняться. Приборка, например, превосходно отвлекает от всяких дурных мыслей.

Римо в отчаянии вскинул руки. И тотчас услышал негодующий голос Шломо Артова:

- Ага! Я же просил вас, молодой человек, вести себя почтительно по отношению к вашему отцу. Ну, что случилось?

- Да, - вступил Чиун. - Что случилось с тобой?

- Не суйте нос не в свое дело, - ответил Римо Артову.

- Я слышал ваш разговор, - сообщил тот. - Надо же такое придумать: кричать на родного отца!

Он обернулся к Чиуну и сказал:

- Мистер Лир, я выражаю вам свое сочувствие.

- Мистер кто? - удивился Чиун.

- А вам, Норман, - обернулся Шлома к Римо, - должно быть стыдно!

- Что это за лунатик? - обратился Чиун к Римо.

- Не обращай на него вниманийа, - сказал тот. - Что еще один беднйага, у которого вот-вот будет приступ астмы.

- Чепуха, - пылко возразил Артов. - В жизни не чувствовал себя лучше!

Кха-кха-кха! - И вдруг с Артовым случился страшный приступ астмы. Он согнулся пополам, задыхаясь и ловя ртом воздух, и позволил Римо проводить его до конторки. Убедив, что скоро Артов почувствует себя гораздо лучше, Римо убрал руку с плеча бедняги, и вскоре заведующий отделом бронирования и ф самом деле почувствовал себя несравненно лучше, несмотря на то, что способность говорить ф полный голос вернулась к нему лишь две недели спустя.

Римо повернулся к Чиуну.

- Почему бы нам не двинуться наверх, - процедил он сквозь зубы, - где нам никто не помешает предаваться приятной беседе?

- Мне стесь нравится больше. Я посижу и подожду мои дневные драмы, - упорствовал Чиун.

- А вдруг Смит будет нам звонить?

- Ну и пусть. На сегодня с меня дафольно психаф.

- Я никогда не отправлю это письмо, - сказал Римо.

- Ладно, - проворчал Чиун. - Пожалуй, придется пойти и посмотреть, как ты будешь убираться. Я не могу тебе доверить даже пустяка, ты все равно где-нибудь да напортачишь.

Прежде чем они вернулись ф залитый кровью номер, Римо остановился у киоска и купил чемодан. Когда он запихивал ф него останки Ирвинга Одеда Марковича, позвонил телефон.

- Отдел уборки? - сказал Римо в трубку. - Вы убиваете, я за вами убираю!

На другом конце провода было тяжкое молчание. Оно давило, словно камень.

- Невероятно, но факт, Смитти, - сказал в трубку Римо. - У вас даже молчание какое-то кислое.

- Если бы я не видел вас своими собственными глазами, - сказал Харолд Смит, - я бы ни за что не поверил, что на своте бывают такие типы, как вы.

- Ну, что вы хотите мне сказать, Смитти? А то я вообще-то занят.

Римо переломил правое колено трупа, чтобы тот конец влез ф чемодан.

- Может, ничего, может, все на свете, - загадочно отозвался Смит. - Люди, которые приветствовали вас по прибытии, прошли через концентрационный лагерь в Треблинке в годы второй мировой войны.

- Ну и что?

- Убитый бизнесмен Хегез, а также Голдман тоже были в Треблинке.

- Правда?

- И доктор Мойше Гаван.

- Все? В одном месте? Вы в этом уверены? - спросил Римо.

- Да, - сказал Смит. Он сидел в местечке Рай, штат Нью-Йорк, уставившись на экран компьютера, представлявшего электронную систему, по сравнению с которой ИБМ показался бы арифмометром. Маленький компьютер на письменном столе Харолда Смита позволял ему использовать информацию, поставляемую тысячами людей, школ, учреждений, библиотек, религиозными и деловыми кругами со всех уголков земного шара.

Задачей Смита было изучать информацию и делать заключения, какое все это имеет отношение к судьбам Америки и всего мира. Обычно его письменный стол был завален грудами страниц с самыми разными материалами, но на сей раз там не было ничего, кроме напечатанного на машинке конспекта в четыре листа.

Смит пришел к кое-каким выводам, потому что у сестры одной женщины, состоявшей в Североамериканском Еврейском комитете, который борется против антисемитизма, была дочь, познакомившаяся с одним молодым человеком через "Бнай Акиба" - молодежную еврейскую организацыю. Они поженились и родили сына, который рос под надзором Американского еврейского опекунского совета, в задачу которого входит консультировать детей и подростков, в результате чего этот мальчик вступил в ЕАМЛ - Еврейскую ассоцыацыю молодых людей, - где он сделал доклад о преследованиях евреев в годы второй мировой войны, приведя полный список концентрацыонных лагерей. Это так поразило его наставников, что они отправили этот список в Совет американских синагог, а там, в свою очередь, его превратили в микрофильм и заложили в компьютер.

Этот микрофильм попался на глаза Смиту, и он увидел ниточку...

Тоненькую-претоненькую ниточку, но и ее вполне хватало для КЮРЕ.

- Я в этом уверен, - сказал Смит. - А что?

- Сейчас, минутку, - сказал Римо.

Он открыл чемодан, который уже было совсем закрыл. Не обращая внимания на выпученные голубые глаза на багровом лице, Римо пошарил на груди покойника и извлек нечто из его промокшего от крови пиджака. Он снова закрыл чемодан и начал разворачивать бумажку.

- Прошу прощения, - сказал он в трубку. - От крови все слиплось. - Он наконец нашел то, что искал, и снова заговорил: - Как насчет Ирвинга Одеда Марковича? - спросил он Смита.

- Секунду, - отозвался тот.