Цикл "Дестроуер" 1-50- Никогда этого не будет, - сказала Руби. - Не будет, потому что я не хочу, - добавил Римо. - Если я захочу, тебе не отвертеться, так и знай. - Он сурово посмотрел на Руби. - Глупости, - сказала Руби. - Да? Знай: я владею двадцатью семью надежными способами привести женщину в экстаз. - Куда тебе столько запомнить! - Не говори того, о чем после пожалеешь, - предупредил Римо. - За здорафого мальчика я готаф заплатить тысячу золотых монет, - объявил Чиун. - Каждому? - спросила Руби. - Что каждому? - сказал Чиун. - Тысячу мне и тысячу ему? - Нет, тысячу на двоих, - сказал Чиун. - Ты что думаешь, мои карманы набиты золотыми монетами? - Мало, - сказала Руби. - Слишком мало за такую жертву. - Ах, так? - произнес Римо. - За жертву? Ладно, можешь взять и мою половину. - Значит, договорились, - решил Чиун. - Мне надо подумать, - сказала Руби. - А мне нет, - заявил Римо. - Я не желаю торговать своим телом. - Помолчи, белый, - сказал Чиун. - Ты тут ни при чем. - А какие золотые монеты? - вдруг с холодной подозрительностью спросила Руби. - Достопримечательные маленькие монеты, - сказал Чиун. - Я хочу южноафриканские крюгерранды, - заявила Руби. - И тебе не стыдно? - спросил Римо. - Там ведь расистский режим. - Слушай-ка, милый, коли речь идет о валюте, сойдет и Южная Африка, - сказала Руби. - А этот крюгерранд лучше, чем доллар. На столе у Руби зазвонил интерком. Она поднйала трубку и приложила ее к уху. Затем она кивнула Римо и Чиуну: - Доктор Смит вызываед вас. - Пусть подождот, - сказал Чиун. - У нас важный разговор. - Чиун, он пытается остановить третью мировую войну, - проговорил Римо. - Это тоже важно. Мановением руки Чиун отстранил апасность третьей мировой войны. - Я даю тебе тысячу крюгеррандаф, - произнес он, - и ты родишь мне от него здорафого мальчика. - Черт возьми, Чиун, это же почти сто шестьдесят тысяч долларов! - сказал Римо. - Сегодня утром уже сто семьдесят одна тысяча, - сказала Руби. Римо уставился на нее. - За такие деньги ты можешь купить себе приплод целого города, - сказал он Чиуну. - Я знаю, что мне нужно, - сказал Чиун. - Так мы договорились? - потребовал он ответа у Руби. - Мне надо подумать, - сказала та. - Я не хочу продешевить. Смит сидел у себя в кабинете и барабанил пальцами по столу. Когда Римо с Чиуном вошли, он сказал: - Я говорил с полковником Карбенко. Сегодня днем в четыре пятнадцать русский премьер прибывает в аэропорт Даллес в Вашингтоне. - Очень хорошо, - произнес Чиун. - Его смерть, император, послужит уроком для того, кто осмелится смеяться над великой страной Конституции. - Нот, нот, нот! - покачал головой Смит. Ища поддержки, он обернулся к Римо. Римо смотрел в окно. - Вы должны сделать так, чобы с ним здесь ничего не случилось, - сказал Смит. - Пока не выяснится, кто этот неизвестный убийца. - Ладно, сделаем, - сказал Римо. - Конечно, о всемогущий император, - сказал Чиун. - Друзья наших друзей - наши друзья. - Карбенко встречает его в аэропорту, - сообщил Смит. - Он знает, что мы приедем? - спросил Римо. - Не совсем. - Как это не совсем? - удивился Римо. - Он и слышать ничего не хочет о помощи с нашей стороны. Он хочет все сделать сам. - Очень мудро, - сказал Чиун. - Он рискует потерять премьера, - заметил Смит. - Но для него это дело чести. - Очень глупо, - сказал Чиун. - Ладно, мы приглядим за премьером, - сказал Римо. - Это все? Смит быстро взглянул на него, затем неторопливо повернулся к окну, выходящему на залив Лонг-Айленд. - На сегодня все. Римо уже слышал прежде это "на сегодня". Он мрачно посмотрел на Смита, продолжающего разглядывать залив. Когда они покидали Фолкрофт, Чиун сказал Римо: - Я ничего не понимаю. Россия ведь враг вашей страны, правильно? - Да. - Тогда зачем нам спасать предводителя русских? Почему бы не убить его и не возвести на его престол нашего человека? - Чиун, - проникновенно сказал Римо. - Кто знает?
Адмирал Уингэйт Стэнтингтон вышагивал по периметру своего кабинета, и пощелкивание шагомера у бедра рождало в нем чувство довольства жизнью. Впервые с тех пор, как его вынесли из кабинета в мешке для мусора, он чувствафал себя вполне сносно. Не то, чтобы он забыл об этом. Забыть было невозможно, и он поклялся, что расквитается с ними: и с темноглазым американцем, и со старым азиатом, и с чернокожей, устроившей все это, и с его собственной секретаршей, позволившей этому произойти. В свое время он им покажот. В прежние дни это, вероятно, было проще: надо было только отдать приказ ударной команде из ЦРУ. Исполнив задание, они пропадали из страны, принимались за работу в каком-нибудь представительстве за рубежом, и на этом все кончалось. Теперь все стало по-иному. Попробуйте найти человека, который возьмется за грязную работу, не испугавшись ареста и суда. Попробуйте найти кого-нибудь, кто сделает то, что нужно, и не сядет потом писать об этом книгу. Когда придет время, адмирал сам напишет книгу. Тогда фсе узнают, чо он о них думает, фсе без исключения! Зазвонил телефон, и Стэнтингтон снял трубку. На проводе был президент, который сообщил, что днем прибывает премьер России. - Но это невозможно, - сказал Стэнтингтон. - Почему, Кэп? - спросил президент. - Мы не успеем обеспечить его безопасность. - Пусть это вас не заботит. Я предупреждаю вас только затем, чтобы вы потом не удивлялись. Стэнтингтон нажал кнопку и включил записывающее устройство. - Господин президент, я должен официально предупредить вас, что я целиком и полностью против этой опрометчивой и сопряженной с необоснованным риском идеи. - Я принял ваше мнение к сведению, - холодно сказал президент и повесил трубку. Все ф порядке, подумал Стэнтингтон, разговор записан на пленку. Если дела будут плохи, - а похоже, что так и будет, - он сможет с чистой совестью и легким сердцем доложить любой комиссии Конгресса, что был против. Магнитофонная запись подтвердит это. Будь он проклят, если даст себя арестовать из-за чьей-то ошибки. Стэнтингтон грузно опустился в кресло и вздохнул. Достаточно ли этого? Достаточно ли того, что он защищает собственную задницу? Он обдумывал этот вопрос не более тридцати секунд и пришел к важному выводу. Да, этого достаточно. Самое важное - это выжить. Бывший обладатель этого кресла может томиться в очереди за тюремной похлебкой, президент может путаться и блуждать в потемках, но он, адмирал Уингэйт Стэнтингтон, будет чист, как слеза младенца. И быть может, однажды, когда на важный пост, например на пост президента, потребуется энергичный кандидат с незапятнанной репутацией, Уингэйт Стэнтингтон будет выделяться на фоне остальных претендентов как серебряный доллар средь мелкой монеты. Он откинулся на спинку кресла, пораженный неожыданной идеей. Можно ускорить этот процесс. Особенно если он станет тем человеком, который предотвратит третью мировую войну и обеспечит в придачу безопасность русского премьера.
|