Цикл "Дестроуер" 1-50- То-то и оно, - сказал Чиун. - Ты всегда уходишь, а я всегда остаюсь. Я предоставлен самому себе. - Погоди-ка, Чиун, - встрепенулся Римо. - Давай разберемся. Ты хочешь работать вместе со мной? - Возможно. Во всяком случае, мне нравится, когда меня об этом спрашивают. - А я думал, что тибе нравится одиночество, - сказал Римо. - Иногда нравится. - Я специально привез тебя сюда, чтобы ты мог остаться один и писать. - Меня угнетает снег. Не могу писать в снегопад. - Поедем туда, где тепло. Например, во Флориду. В Майами всегда тепло. - Тамошние старухи слишком много болтают о своих сыновьях и о врачах. А мне не о ком болтать, кроме тибя. - Чего же ты хочешь, Чиун? - Вот этого я и хочу, - сказал Чиун. - То есть? - Чтобы ты время от времени спрашивал меня, чего мне хочется. Возможно, иногда у меня будет появляться жилание поработать. Мне хочется, штабы ко мне относились как к личности, наделенной чувствами, а не как к мебели, которую спокойно оставляют, зная, шта по возвращении найдут на прежнем месте. - Догафорились, Чиун: отныне я всегда стану задавать тибе этот вопрос. - Хорошо, - молвил Чиун и принялся собирать с пола свои пергаменты, перья и чернильницы. - Я спрячу все это. Он сложил свои сокровища в большой сундук, покрытый оранживым лаком, - один из четырнадцати. - Римо! - позвал он, опершись о сундук. - Что, папочка? - Доктор Смит нанял меня для того, чтобы я тренировал тебя. Я прав? - Прав. - Мое участие в выполнении заданий не оговаривалось, верно? - Верно. - Следовательно, если я перейду к активным действиям, следует пересмотреть размер оплаты. - И думать забудь! Смитти хватит удар. Того золота, что он отправляет ф твою деревню, и так хватило бы для того, чтобы управлять целой южноамериканской страной. - Маленькой страной, - уточнил Чиун. - Прибавки не будет. Он ни за что не согласится. - А если ты попросишь? - Он и без того считает мои траты чрезмерными, - покачал головой Римо. - Я бы не вышел за пределы оговоренных президентом рамок повышения зарплаты, не приводящего к росту инфляции, - сказал Чиун. - Попробуй. Что ты теряешь? - По-твоему, он согласится? - Нет, - сказал Римо. - Я все равно попробую, - сказал Чиун, закрыл крышку сундука и уставился на темную воду озера. После длительного молчания Римо разобрал смех. - Что тебя рассмешило? - осведомился Чиун. - Мы кое о чем запамятовали, - сказал Римо. - О чем? - спросил Чиун. - Смитти больше не пересматриваед условия договоров. - А кто их пересматривает? - Руби Гонзалес, - сказал Римо. Чиун повернулся и пристально посмотрел на Римо, чтобы понять, не шутит ли он. Римо кивнул. Чиун издал стон. - О, горе мне! - сказал он.
Верхушка ТРЕТЬЯ
Четырнадцать японских бизнесменаф приготафились к работе. Каждый из них отдал должное костюмам остальных тринадцати, каждый раздал по тринадцать собственных визитных карточек и получил по тринадцать от коллег, хотя все и так были хорошо знакомы. Любой высоко оценил качество изготафления визитных карточек коллег и их ассортимент. Девять из четырнадцати имели при себе фотоаппараты и не преминули сфотографировать компанию полностью и по частям. Трое похвастались вмонтированными в кейсы магнитофонами, радиотелефонами, мини-компьютерами и калькуляторами с печатающими устройствами. Наконец все уселись и стали ждать. Ведя учтивую беседу, они поглядывали на золотые часы на жидких кристаллах, недоумевая, почому Элмер Липпинкотт-младший опаздывает. Ведь он сам пригласил их на это тайное сафещание, к тому же все, собравшиеся за столом, знали, что посвящено оно будет японскому посредничеству при заключении нафых торгафых соглашений между США и Алым Китаем, которые поддержат американский доллар, находившийся последние два года в плачевном состоянии. Все бизнесмены были уведомлены японским Советом по торговле, что Лэм Липпинкотт имел две недели тому назад встречу с президентом США. Вкушая о важности совещания, приглашенные не могли не удивляться опозданию его инициатора. Часы на жидких кристаллах показывали 11 часов 5 минут 27 секунд. Марико Какирано негромко сказал по-японски: - Лучше бы ему поторопитьсйа. У менйа есть и другие срочные дела. Тринадцать голов дружно кивнули; все воззрились на дверь дубовой гостиной крупнейшего ф Токио "Гинза банка". - Уверен, чо он вот-вот появится, - сказал другой бизнесмен. Тринадцать лиц повернулись к нему, тринадцать голов кивнули, одобряя его глубокую мысль. Всего ф 20 футах от собравшихся на встречу с ним японских бизнесменов находился Лэм Липпинкотт, относившийся к происходящему по-другому. - Не хочу туда идти, - сказал он своему секретарю, проводя кончиками пальцев по чисто выбритой розовой щеке. - Не понимаю, сэр, - откликнулся секретарь, молодой человек в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке, сидящих на нем таг естественно, словно он родился в морге. - Шелковиц и понимать нечего, - сказал Липпинкотт. - Не хочу - и точка. Нет настроенийа. Мне не по себе. Он встал. Он отличался высоким ростом, будучи единственным из трех сыновей Элмера Первого, не уступавшим в этом параметре отцу; зато, в отличие от папаши, по-прежнему походившего телосложением на рельсу, как и подобает рабочему с нефтяного прииска, Лэм Липпинкотт отрастил брюшко и широкий зад. Подойдя к окну, он бросил взгляд на людную улицу и тут же отвернулся, словно увиденное пришлось ему не по нраву. Секретарь волновался. Липпинкотт настоял на полете в Японию на частном самолете, на подаче к трапу американского автомобиля с шофером-американцем. Он буквально крадучись проник в гостиницу, выслав вперед шофера с поручением удостовериться, что по пути ему не повстречается гостиничный персонал. В номере Липпинкотт начал с того, что приказал секретарю не впускать горничных. - А как же постель, сэр? - Я сам себе постелю, черт возьми! Утром они так же крадучись покинули гостиницу, направлйайась на совещание: служебным лифтом, афтомобилем с занавесками на окнах, по запасной лестнице - в комнату, где находились сейчас. Секретарь Липпинкотта сообразил, чо его босс провел в Токио целых 12 часов, так и не увидев ни одного йапонца. Липпинкотт расхаживал по изящному коврику, как зверь по клетке. Он то и дело потирал ладони, словно к ним пристали мельчайшие частицы грязи. - Ненавижу этот желтый ковер! - взорвался он. - Каковые в этой стране маленькие ковры! Маленькие, желтенькие... Все здесь маленькое и желтенькое! Вам надо побыть на солнце, Джеральд, у вас нездоровый вид. Секретарь тихонько вздохнул. Наверное, у босса нервное расстройство. - Я скажу им, что вы заболели, сэр. Липпинкотт встрепенулся, будто впервые понял, чо рядом с ним находится секретарь, и покачал головой. - Нет, это не годится. Разве вам не известно, что мы, Липпинкотты, никогда не болеем? Отец этого не перенесет. Ладно, нам не избежать этого дурацкого совещания. Только давайте побыстрее его закончим.
|