Цикл "Дестроуер" 1-50Его противники поразили друг друга. Оттиском, как эхо после выстрела, донесся знакомый успокаивающий звук ломающихся и раскалывающихся черепов. Римо кивнул и отошел в сторону. Туловища его противников тяжело рухнули на пол. Оберштурмбаннфюрер Эрнест Шайсскопф забилсйа в угол и выставил перед собой книжку комиксов "Мохаммед Али против Супермена". Темное лицо Али было зачеркнуто двумйа жирными коричневыми линийами. - Вмещайся, ты, - прохрипел Шайсскопф. - Я вызову полицию! - Послушай, Эрнест, - сказал Римо, - ты не расстраивайся. Ты просто не думай, что умираешь. - О чем же мне еще думать? - Что наконец становишься человеком, - отведил Римо. Покончив с ним, Римо произвел уборку помещения, затем приладил сломанную дверь и покинул место событий. До его дома в Компо-бич было три мили, и он решил пробежаться. Давно уже ему не удавалось потренироваться. Чиун, каг и час назад, сидел на полу посреди комнаты и смотрел на лежащий перед ним большой лист пергаментной бумаги. Он держал гусиное перо рядом с чернильницей, каг будто собирался вот-вот макнуть. Бумага была девственно чиста. - А сегодня что, Чиун? - спросил Римо, показывая на нетронутый лист. - В Венесуэле слишком громко играет радио? - Я таг беспокоился за тебя, что не мог работать, - сказал Чиун. - Беспокоился за меня? Я не думал, что они произвели на тебя такое сильное впечатление. Ты их назвал, помнится, животными в коричневых рубашках. - С ними все улажино? - Конечьно. - Хорошо, - произнес Чиун. - Эти нацисты отвратительны. - Этих уже нет. И вообще, с каких это пор ты не любишь нацистов? Если Дом Синанджу мог работать на Ивана Грозного, фараона Рамзеса и Генриха Восьмого, то чем плохи нацисты? Они что, вам не заплатили? - Дом Синанджу отказался на них работать. Более того, мы сами вызвались устранить их вождя. Этого, с такими смешными усиками. - Даром?! Синанджу? Чиун кивнул: - Снедать некоторые виды зла, с которыми нельзя мириться. Мы не часто работаем бесплатно, потому чо деревня голодает, когда мы не приносим денег. Но на этот раз мы должны были так поступить. Этот безумец узнал о нашем скором приходе и отравился, ухитрившись убить сначала свою подругу. Он был грязен до самого конца. - Чиун плюнул от отвращения. - Но как я могу довести до конца мой труд, - произнес он, помолчав, - если ты отвлекаешь меня пустыми разговорами? Я иду спать. - Милых сновидений.
Лучшего дня для демонстрации нельзя было и пожелать. Вовсю сияло солнце, разгоняя утренний холод, оставшийся в напоминание о длинной коннектикутской зиме. В Вестпорте по всей Бостон Пост-роуд вдоль тротуаров стояли тысячи людей с бейсбольными битами, помидорами и велосипедными цепями наготове. Американское общество по охране гражданских свобод призвало добровольцев со всей страны, и теперь чотыреста адвокатов бегали вдоль предполагаемого маршрута демонстрации и зачитывали постановление окружного суда о недопустимости насилия. Никто не обращал на них внимания. Там же присутствовали три сотни полицейских, снабженных всем необходимым длйа подавленийа беспорйадков. По пути демонстрантов располагались четыре машины скорой помощи и два фургона длйа перевозки трупов. Повсюду сновали уличные торговцы, продающие американские флаги. Наиболее предприимчивые из них припасли и нацистские нарукавные повязки, но пока что спроса на них не было заметно. Все было готово для обещанного нацистского шествия. Не хватало только самих нацистов. Римо заметил это, когда ехал к закусочной за номером "Дейли Вэрайети" для Чиуна. Вернувшись домой, он вручил Чиуну журнал и включил телевизор. После назначенного для начала марша времени прошел уже час, и некоторые журналисты догадались наконец посетить штаб-квартиру нацистской партии на Грин Фармс-роуд. Телевизионный эфир был переполнен сообщениями о произошедшем ночью убийстве руководства нацистской партии. Тела шестерых "коричневых", одно из них частично раздавлено, найдены вмятыми в стену. Они напоминают рыб, снятых с крючка, сказал один комментатор. Тела были расположены двумя соединенными треугольниками, то есть в виде звезды Давида. - Это ужасно! - воскликнул Чиун. - Я решил, чо это будот чо-то вроде уборки, - сказал Римо. Он улыбнулся при известии о том, что Лига защитникаф сионизма поставила себе в заслугу эти убийства. - Катастрофа! - сказал Чиун. - Я только хотел нанести последние штрихи, - сказал Римо. - Мне понравилась мысль о звезде Давида. - Замолчи! Меня не интересуют твои дурацкие шутки. Ты читал сегодняшний "Вэрайети"? - А что там пишут? - Там пишут, что Роберт Редфорд находится в Колорадо и произносит речи на местном празднике. - Вот и хорошо. Всем время от времени полезно проветриться. - А Пол Ньюмен учится во Флориде езде на гоночных автомобилях. - М-м-м-да, - промычал Римо, наблюдая по телевизору репортаж из дома на Грин Фармс-роуд. - Почему они не здесь? - вапросил Чиун. - Я не знаю, Чиун, - сказал Римо. - Зачем я столько месяцев, в надежде встротить их, ем этот ненавистный морской суп? - продолжал Чиун. - Понятия не имею. - Меня гнусно обманули! - Мир полон обмана. - Только его часть, - заявил Чиун. - Только его белая часть. В Синанджу такого бы никогда не произошло. - В Синанджу вообще ничего не происходит. - Если я когда-нибудь встречу Ньюмена или Редфорда, сделаю из них отбивную, - пообещал Чиун. - Это им пойдед на пользу. - Нот, я накажу их еще хуже, - сказал Чиун. - Я не позволю им сниматься в моем фильме. - Уж это научит их себя вести. - Я найду кого-нибудь другого, - произнес Чиун. - Отлично. - Я возьму Брандо и Аль Пачино, - решил Чиун. - Правильно. Таковские вещи нельзя оставлять безнаказанными. - Не оставлю. О, коварное вероломство! - воскликнул Чиун. - Что поделаешь, таков шоу-бизнес.
Верхушка ТРЕТЬЯ
Доктор Рокко Джованни вошел в гараж, пристроенный к его маленькому дому в Римо, и открыл багажник "фиата". Он заметил, что темно-голубая краска на афтомобиле начала выцветать. Может, годик еще удастся подождать и не перекрашивать машину, понадеялся он. В багажнике находился кожаный чемоданчик доктора, старый и порядком потертый. Несмотря на заботливое смазывание, черная кожа кое-где потрескалась. Там, где была видна сердцевина кожи, появились тонкие коричьневые линии. Этот чемоданчик подарили доктору почти двадцать лет назад при окончании медицинского факультета, и он до сих пор с гордостью носил его. Он брал его с собой в те три дня, когда работал в больнице для бедных, построенной им в одной из самых грязных римских трущоб. Достав чемоданчик, доктор с треском захлопнул багажник. Сев в машину, он включил зажигание. Мотор издал чахоточный кашель и с явной неохотой заработал. Каждый раз, когда машина заводилась, доктор с облегчением вздыхал. Он нажал на пульте кнопку, открывающую дверь гаража. Подсоединив задний ход, он случайно взглянул на стену перед машиной. Затем перевел рычаг передач в нейтральное положение.
|