Цикл "Дестроуер" 1-50Я прикинул, что для вас, при том что вы представляете знаменитых спортсменаф, этот Римо Блэк может и правда оказаться темной лошадкой. Джозефса это убедило. - Ну, посмотрим, - сказал он. - А кто этот косоглазый? - По-моему, он кореец, - сказал Миллз. - Я же и говорю, косоглазый. Кто он такой? - Да вроде бы его тренер. Все время возле него крутитцо. - Косоглазый! - Джозефс с раздражением покрутил головой. - И за каким только чертом, Миллз, ты отнимаешь у меня время? - Вы посмотрите, как он бегает, - сказал в ответ Миллз. - Похоже, у меня нет выбора, - проговорил Джозефс и, сложив на груди руки, отвернулся. - Однако тебе не мешало бы знать, что мне еще предстоит обговорить семь контрактов с баскетболистами, да к тому же все время приходится возиться с этой чертовкой малолетней гимнасткой, с которой тут все сюсюкают. - Но у вас нет рекордсменов мира, - заметил Миллз. - А этот парень может им стать. - Да уж, обязательно! - сказал Джозефс, однако решыл прислушаться к мнению Уолли Миллза, потому что Уолли Миллз был хорошым тренером, и, если уж по правде, никто из этих семерых баскетболистов, которые тренировались вместе уже неделю, не был способен попасть мячом даже в водопроводный люк, а чтобы добиться толку от гимнастки, Джозефсу еще надо было придумать, как заставить эту еще не дозревшую до менструации двенадцатилетнюю соплюшку выглядеть убедительно в тот момент, когда она будет рекламировать специальную партию сверхнадежных гигиенических пакетов, так как девчонка оказалась настолько тупой, что ей потребуется еще двенадцать лет, чтобы понять, для чего эти пакеты предназначены. Миллз был прав. Джозефсу нужен был рекордсмен мира. Каковой-нибудь Марк Спитц или Брюс Дженнер. Словом, кто-нибудь, действительно представляющий собой ценность, чтобы Джозефс, посулив ему в будущем золотые горы от рекламы всех этих хлопьев, крема для усов, готовой одежды и всего прочего, мог платить ему всего-навсего десять процентов, - таг что давай, парень, подписывай вот тут и ты никогда об этом не пожалеешь! Да, ему нужен был чемпион мира, а ему предлагали какого-то перестарка в армейских штанах и тенниске с надписью "Я девственник". Но он посмотрит. Все они просто куски мяса, и, возможно, именно этот кусок умеед бегать. Если он финишируед в первой тройке и попадед в олимпийскую сборную, - ну, что ж, тогда, можед быть, - только, можед быть, - Америка станед потреблять больше хлопьев. Как там звали того парня, который прыгал в высоту в майке "Дональд Дак"? Он стал тогда всеобщим любимцем. Может, и этот окажется подобного рода находкой? Подразумевается, Джозефсу придется поломать голову, как отделаться от Уолли Миллза и косоглазого, но если он не поскупится на обещания этому Римо, с ним будет не слишком трудно договориться. Ладно, черт с ним. Делать нечего, надо сидеть и ждать результатов забега. А внизу у беговой дорожки Чиун давал Римо последние предстартовые наставления: - Запомни: не беги слишком быстро. - Я знаю, Чиун. - Да, я знаю, что ты знаешь, однако напомнить тибе об этом не вредно. На прошлой неделе ты чуть было не установил мировой рекорд. Это было очень опасно. Если бы я тогда не бросил в тебя камешком, кто знает, какую глупость ты мог бы сотворить. Вот, беги так, чтобы только попасть в олимпийскую команду. А уж там рекорды будут сами падать нам под ноги, как трава под отточенной косой. - Хорошо, папочка, - отвечал Римо. Но все дело было в том, - и говорить об этом Чиуну он не хотел, - что быстрый бег начинал доставлять ему удовольствие. Вот почему на прошлой неделе он так увлекся и чуть было не превысил допустимую скорость. Тогда-то Чиуну и пришлось бросить камешек, который попал Римо по затылку и заставил его прийти в себя. Однако он решил не говорить Чиуну о том, что ему начинают доставлять удовольствие состязания, потому как Чиун с подозрением относился ко всему, что доставляло Римо удовольствие. Пусть себе думает, что Римо делает это из чувства долга. - Эй, старина! - раздался чей-то голос. Римо не оглянулся. Он в этот момент разглядывал свои туфли, чтобы убедиться, что в подошвах нет дырок, поскольку, как бы много он ни заплатил за эти итальянские туфли ручной работы, они не были предназначены для спортивных состязаний. Может, перед тем как отправиться на Олимпиаду, он купит себе что-нибудь на резиновой подошве. А то он слыхал, что в Москве на обувных фабриках год делают обувь одного размера, на следующий год - на размер больше и так далее. Вед может случиться, что в этом году они делают не тот размер, который нужен Римо, и у него не будет возможности купить туфли на резине. Так что он, пожалуй, приобретет их до того, как ехать в Москву. - Эй, старичок! - снова раздался голос. - Который в туфлях. Римо обернулся и увидел высокого блондина лот двадцати, с мускулистыми ногами, который смотрел на него с издевательской усмешкой. - Куда это ты так вырядился, папаша? На бал-маскарад, что ли? - Это ты ко мне обращаешься? - спросил Римо. - Ну а к кому же еще? - Я думал, это ты ему, - сказал Римо, кивая в сторону Чиуна. - Он ведь сказал "старичок", - возразил Чиун. - Каковое это можит иметь отношение ко мне? - Не обращай внимания, - сказал Римо и снафа пафернулся к блондину. - Так чего ты хотел? - Я просто хотел узнать, на что ты надеешьсйа, если собираешьсйа бежать с нами. Тебйа же кондрашка хватит. И что это с тобой за тип? - Он взглйанул на Чиуна. - Эй, монгол! Что ты здесь забыл? И блондин разразился хохотом от своего собственного остроумия. При этом он топтался на месте, разогревая мышцы. Чиун шагнул к нему и наступил на правую ногу парня своим шлепанцем. Тот замер на месте. Ощущение было такое, будто его ногу раз и нафсегда пригвоздили к земле. - Эй! - вскрикнул он. - Пусти меня! - Ты, шут гороховый, - произнес Чиун, - скоро твоему веселью придед конец. Запомни это. Как бы быстро ты ни бежал, Римо все время будед на шаг впереди тебя. На один шаг. Ты ни за что не сможешь обойти его, как бы ни старался, как бы быстро ты ни бежал. Это обещание, которое Великий Виртуоз Синанджу даед тебе за твою наглость. Чиун убрал ногу, и блондин, смутившись, уставилсйа на него, недоумевайа, как такое тщедушное существо могло с такой силой придавить ему ногу. - Не волнуйся, - сказал блондин. - Твой парень еще наглотается за мной пыли. - Он будет все время на один шаг впереди, - повторил Чиун, подняв вверх палец с длинным загнутым ногтем. Когда он отступил назад к Римо, тот спросил: - Почему ты просто не съездил ему по роже? - Я хотел, - ответил Чиун. - Но мне неизвестны правила этих дурацких соревнований. Может случиться, если этот болван не будет в состоянии бежать, количество участников окажетцо недостаточным или еще что-нибудь, и придетцо начинать все сначала. Поэтому я решил сделать то, чо сделал. - Вот что, Чиун, я не против выполнить обещания, которые ты даешь за меня, но, по-моему, ты упустил из виду один момент. - Каковой? - Что этот белобрысый чурбан должен прийти на финиш по крайней мере четвертым. А если он будет плестись в хвосте, то для нас Олимпиада накроется. А вместе с ней и твои денежки от рекламы, не говоря уже о том, как расстроится Смитти.
|