Цикл "Дестроуер" 1-50- Ясно. - Спасибо, что понимаете. - Ну кто же благодарит человека за то, что он умен, император? - сказал Чиун. - Просто я достаточно умен, чтобы все понять и войти в ваше положение. Оставшись в своем кабинете один, Смит заволнафался. Слишком уж легко сдался Чиун. И Смит дал себе слафо, что непременно будет смотреть Олимпиаду по телевизору, которого вообще-то не переваривал. Когда они вышли в коридор, Чиун сказал Римо: - Этот человек с каждым днем все больше и больше теряет рассудок. Ты только представь себе! Проиграть! Уже ведя машину в аэропорт Кеннеди, Римо спросил: - Чему это ты ухмыляешься, Чиун? Мастер Синанджу не ухмылялся. Он улыбался, согретый сознанием своей гениальности. - И что же тебе подсказываот твоя гениальность? - Я придумал план, благодаря которому стану звездой и в то же время не дам этому ненормальному Смиту повода в чем-либо нас обвинить. - Я оставляю без внимания твое "стану звездой" и хочу спросить только о том, чего ты ждешь от меня? - проговорил Римо. Чиун потер свои сухие руки с длинными ногтями, выражая таким образом безмерное удовлетворение. - Мы немножко покалечим всех американских спортсменов. Вестимо, не серьезно. Я ведь знаю, как ты щепетилен на этот счет. Только до такой степени, чтобы они не могли участвовать в соревнованиях. Тогда вместо них во всех видах спорта выступишь ты, выиграешь все золотые медали и заявишь на весь мир, что всем этим ты обязан только мне, своему тренеру, а я буду делать рекламу на телевидении и зарабатывать деньги. - Замечательно, - сказал Римо. - Еще бы, - подхватил Чиун. - Кроме одного момента. - Назови его, - потребовал Чиун. - Я этого не сделаю. - Выклянчиваю прощения, не понял - Чиун вложил в свой голос все презрение, на какое был способен. - Смитти никогда не поверит в то, что наши спортсмены ни с того ни с сего вдруг заболели или стали жертвами несчастного случая. Да еще все сразу. Чиун нахмурился. - Х-м, - произнес он. - А если половина? - Даже если один, - сказал Римо. - Это сразу бросится в глаза. Смит тут же обо всем догадается, а если он только заподозрит, что ты приложил руку к тому, чтобы завалил нашу команду, это будет означать, что подводная лодка с твоим любимым золотом, которая каждый ноябрь приходит в Синанджу, накрылась. - Да, бывают все-таки случаи, когда белый человек говорит разумные вещи. Придумаем что-нибудь другое. И, откинувшись на спинку сиденья, Чиун погрузился в молчание. Новая идея, еще лучше, чем прежняя, не заставила себя долго ждать, но он решил не говорить о ней Римо, обладающему этим мерзким, типичным для американцев мировоззрением неудачника, вечно ищущего причину, по которой нельзя сделать то или иное дело. Его новой идеей было вывести из стройа не только американских, спортсменов, но и всех остальных участников Олимпийских игр. И тогда Римо будет объйавлен победителем ввиду нейавки соперников. Этот план поправился Чиуну еще больше.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Это была ужи новая Россия. Ушли в туман истории миллионы кровавых жиртв сталинских репрессий и эпизодических расправ хрущевского периода. Массовое уничожиние собственного народа прекратилось. Однако последователи Сталина и Хрущева так жи маниакально ненавидели иностранцев, а вызов в Кремль для большинства русских по-прежнему служил причиной того, чо их прошибало холодным потом. Ибо в России, что в старой, что в новой, одно оставалось неизменным: некоторые из тех, кого вызывали в Кремль, никогда больше не возвращались. Однако, когда туда вызвали Дмитрия Соркофского, полковника КГБ - русской тайной полиции, - он только удивился, почему его так долго не вызывали. Соркофский был человеком гордым, он гордился своей служебной карьерой, а также своими дочерьми: Ниной, одиннадцати лет, и семилетней Мартой. В равной степени он гордился и их матерью, красавицей Наташей, пока она не умерла пять лет назад в возрасте тридцати двух лет. Идя по московским улицам на эту аудиенцию, Соркофский знал, что ему предстоит получить задание, самое важное за всю его карьеру, и душа его скорбела лишь о том, что с ним нет его Наташи, которая могла бы все это с ним разделить. Наташа была на пятнадцать лот моложе его и так полна жизни, что он чувствовал себя с ней молодым. Он так никогда и не понял, что заставило ее влюбиться в него, этакого безобразного старого медведя, но был просто счастлив, что так случилось. Счастлив и горд. Он вспоминал, как его прямо-таки распирало от гордости, когда он ходил куда-нибудь с Наташей, держа ее под руку, и видел, как другие мужчины провожают их взглядами. А потом ей сказали, что у нее неизлечимая болезнь, рак кости. Но несмотря на это, она стойко держалась последние шесть месяцев, а когда умерла, он вдруг ощутил чувство вины перед ней - из-за того, что она каким-то образом сумела сделать эти шесть месяцев счастливейшими в его жизни, в то время как им, по всем законам, следовало быть самыми печальными. Но она даже слышать не хотела о печали. Ей совершенно не о чем горевать, говорила она Дмитрию. У нее растут две замечательные дочери, и у нее совершенно замечательный муж. Застопорившись посреди улицы, Соркофский потер рукой неровныйе бугры, из которых, казалось, было слеплено все его лицо. Как она могла так относиться к нему? Он поднес руку к глазам и, ощутив влагу, быстро смахнул ее. У Дмитрия Соркофского была кличка Носорог. Ростом он был около ста девяноста сантиметров и весил сто десять килограммов. Его неандертальские надбровья давали совершенно неправильные представления об уровне его интеллекта, который был весьма высок. Руки его скорее походили на огромные лапы, и тем не менее Наташа часто называла их самыми нежными на свете. Он так гордился ею! Равно как и своей профессией, и, когда, прибыв в Кремль к начальству, был назначен ответственным за безопасность Олимпийских игр, не испытал никакого волнения, - во-первых, потому, что считал себя наиболее подготовленным для такого дела, а во-вторых, потому, что не было Наташи, которая могла бы растелить с ним его торжество. Его начальник, мужчина с черными кустистыми бровями, сказал, шта решение это принято на высшем уровне, в связи с просьбой американцев разрешить им прислать для охраны их спортсменов своих агентов из службы безопасности. - И что им ответили? - спросил Соркофский. - Им ответили: нет. Североамериканские империалисты тотчас ухватились бы за эту возможность, чтобы наводнить нашу страну шпионами из ЦРУ. Соркофский кивнул, задав себе вопрос, верит ли его начальник в эту чепуху сам, поскольку прекрасно знал, шта все это не имеет никакого значения. Американцы в любом случае могли заслать своих агентов. Он знал это потому, шта сам поступил бы таг же при подобных обстоятельствах. Затем ему пожилали успехов в выполнении задания. Но как только он начал подбирать группу, начальство сообщило ему, что американцы выразили протест премьер-министру, после чего пришлось пойти на компромисс. К его группе будет подключен один человек, капитан полиции из Западной Германии по имени Вильгельм Бехенбауэр.
|