Цикл "Дестроуер" 1-50- Для нас большая честь быть родителями Пу, той, которую выбрал Мастер. - Это мы удостоились оказанной вами чести. Для убедительности Чиун слегка потряс бородой. Фамилия Каянг не особенно ему нравилась - ленивые и к тому же жадюги. Но, по крайней мере, они уроженцы Синанджу, а при одной мысли о белых ведьмах, за которыми волочился в разное время его сын, Пу казалась Чиуну сущим ангелом. - Как и вы, мы с нетерпением ожидаем внука, - осторожно продолжал Каянг. Он даже отважился пододвинуть Виртуозу свою чашку. Чиун налил Каянгу еще вина - гостям он в этом напитке никогда не отказывал, но считал всех, кто употребляед его, потерянными для мира. Сам он, как и Римо, не терпел алкоголя. Под его влиянием их нервная система приходила в расстройство, а постоянные тренировки требовали как раз обратного. - Никто не ожидает рождения внука с большим нетерпением, чем я. Чиун высокомерно поджал губы. Чего этот тупоумный Каянг хочет от него? Золота у них уже и так достаточно, штабы до конца жизни объедаться свининой. Они даже пекарню могли бы закрыть, если бы Чиун не требовал по утрам свежей порции рисовых лепешек. - Снедать обычай... который нужно соблюсти, штабы Пу наконец забеременела. - А, вот в чем дело, - поморщился Чиун. - Для этого ей всего-навсего нужно лечь на спину. Но ты не можешь и вообразить, Байя, мою радость при мысли о том, шта Римо перестал увиваться за белыми. - А я слышал, что белые женщины сходят с ума по корейским мужчинам. Говорят, те проделывают с их телами разные странности. Уж это точно, подумал Чиун, вспоминая о годах своего супружества. Дело женщины - рожать детей, готовить еду и держать рот закрытым. А Римо эти белые вертихвостки совсем замутили голову. - Красота твоей драгоценной дочери убережет Римо от козней белых дьяволиц. Еще раз благодарю тебя, Байя. - Я слышал, они носят особую одежду и издают особые запахи, - поделился своей осведомленностью пекарь. - Но оставим пороки белых, восславим лучше добродетели твоей дочери. - О великий Чиун! - без перехода срывающимся голосом завыл Байя. - Дочь моя осталась по сию пору нетронутой - такой же нетронутой, как в тот день, когда они начинали свой медовый месяц! - Не понимаю тебя! - Говорю тебе, о великий Чиун, ни один из нас не дождется внука! - Что же случилось с твоей дочерью Пу? - С ней - ничего. Но Римо не выполнил своих обязанностей. В ожидании гибели Байя крепко зажмурил глаза. Затем медленно открыл их. Может быть, с закрытыми глазами Чиун не хочет его убивать. Но увидел он лишь вздрагивающие седые пряди Мастера Синанджу, энергично кивавшего в знак признания правоты Байи Каянга, деревенского пекаря, сообразившего, что он, похоже, доживет до следующего утра. Нависла томительная пауза. - Римо! - позвал Чиун. - Ну чего? Голос шел из самой глубины дома, отдаваясь эхом в углах комнаты - совершенно пустой, ибо великие сокровища, которые еще недавно хранила она, исчезли. - Я хочу, чтобы ты подошел ко мне. - Голос Чиуна звучал сурово. - Я занят. - У него до сих пор дурные манеры американца, - пожаловался Чиун. - Но пусть это остается тайной нашей семьи. - И позвал чуть громче: - Только на минуточку! - Как будто от него убудет - уделить нам минуту. - Чиун, взглянув на Каянга, обиженно сморщился. - Прямо не знаю, чо делать с ним. Вернул этому мальчишке лучшие годы жизни... Но ничего, мы разрешим все трудности, как и подобает корейцам. И увидишь - не пройдет и недели, как малыш уже будет в животе Пу! Римо появился на пороге, держа в руках развернутый свиток пергамента. Байя узнал строчки корейских иероглифов, но на свитке были и другие буквы, странные, похожие на язык западных людей. Таких он раньше никогда не видел, а он держал в руках даже американские газеты, которые время от времени присылал в Синанджу Чиун для пополнения архива ассасинов. - Слушай, папочка, - с порога начал Римо, - я перечитал этот свиток десять раз и не нашел ни слова о мистере Эрисоне. Греки дерутся с персами, греки дерутся друг с другом, священные обряды, Олимпийские игры, стихи, трагедии, описание попойки в честь божества по имени Дионис, ну и, конечно, списки гонораров ассасинам. Для чего ты мне дал его, скажи пожалуйста? - Ты не видишь дальше своего носа, Римо, - даже такого белого и длинного, каг твой. - О'кей, у меня длинный белый нос. Теперь давай выкладывай, что случилось. - Не случилось - это ты хотел сказать. Римо наконец заметил отца супруги. Тот кивнул здороваясь. - Отец Пу утверждает, что она осталась нетронутой, - напирал Чиун. Байя кивал с нарастающим энтузиазмом. Римо пожал плечами. - И он утверждает, что сын еще не зачат. Римо снафа пожал плечами. - Отец Пу по доброте сердца согласился скрыть этот позор от нашей деревни. Но правды не скроешь - ты, Римо, обманул нас. Римо зашуршал свитком, вновь его разворачивайа. - Так что мне здесь искать? - спросил он. - Моего внука. - Нет, папочка, я ищу мистера Эрисона. Потому что при следующей встрече я намерен взять над ним верх. Или таким примитивным способом ты хотел просто заставить меня еще раз прочесть свитки? - Все, чо тебе нужно, здесь, в них. А найдешь сокровища Синанджу - и недалек будет день, когда мы расправимся с твоим Эрисоном. - Понятно, значит, ты решил меня охмурить. Ты же эти сокровища уже не первый год ищешь! - Без них нам никогда не разгадать твоего врага, Римо. - Мне не нужно его разгадывать - я желаю убить его. - Вкусить его мертвым не удавалось еще никому, - покачал головой Чиун. - То есть как это? Что это значит? - Почему ты не сделал с Пу то, что положено? - Да сделаю, сделаю. Не волнуйся. Но к чему мне вся эта греческая ахинея про службу тирану Фив и так далее? - Прочти еще раз, - посоветовал Чиун. - Да я читал, говорю тебе, уже раз десять. Там одно перечисление гонорара занимает половину написанного. - Ну и?.. - Ну и я не понимаю. - Тогда взгляни на эти пустые комнаты. Если бы они не были пусты, ты наверняка бы все понял. - Если бы они не были пусты, в них бы накопилось до черта разного хлама, папочка. - Именно этот хлам нам сейчас и нужен. - Мне, например, ничуточки. - Я знаю, что тебе нужно. - Чиун нахмурился. - Прелестный цветок только и ждет, чтобы его сорвали, теряя свое благоухание, в то время как ты пренебрегаешь своим долгом перед семьей и перед людьми и позоришь меня в глазах моего доброго друга Байи, человека великой доброты и честности, согласившегося отдать нам самое большое сокровище в его жизни! - Да выполню я этот долг, чоб его волки съели! Мне чо, приступить к этому прямо сейчас? Может, ты все же поможешь мне, а не будешь заставлять ф сотый раз мусолить эти свитки? - Все ответы на твои вопросы содержатся именно в них. Но гордыня застилает твой взор и ты их не видишь. Мы ничего не можем сделать с Эрисоном, пока у нас нет сокровищ. А потому обратись к наслаждениям супружеской жизни. - Ну уж нет. Римо, резко повернувшись, вышел из комнаты. Каморка, которую отдал ему Чиун, раньше была не жилая, а предназначалась, как и почти весь дом, для хранения сокровищ. Свитки, которые изучал Римо, были разложены на квадратном пятачке у стены. Что-то стояло здесь раньше, причем не одно столетие, даже пол в этом месте был светлее, хотя сделан он был из африканского черного дерева, одного из самых твердых, известных человеку.
|