Цикл "Дестроуер" 1-50— Я не думаю, что есть смысл спорить о том, кому принадлежит эта заслуга. Просто порадуемся, что страшная угроза ужи перестала быть для нас угрозой. В конце концаф, пока мистер Гордонс не попытался получить ту космическую программу, никто дажи и не подозревал, что эти деньги находятся в обращении, — сказал Форсайт. — Каким образом ему удалось сбежать? Я что-то не понял, — вновь проскрипел тот же голос. — Чего именно вы не поняли, сэр? — спросил Форсайт. — Я сказал, шта мистер Гордоне не должен был уйти. — Вы же видели фильм, сэр. Хотите посмотреть его еще раз?— спросил Форсайт. Тон, которым это было сказано, был одновременно и снисходительным, и вызывающим. Он как бы говорил, шта только тот, кто не понимает, шта делает, может позволить себе глупость попросить показать ему снова то, шта было очевидным для всех. Этот прием уже сотни раз срабатывал у него на вашингтонских брифингах. В этот раз он не сработал. — Да, — сказал голос, — я бы хотел посмотреть это еще раз. Начните с того места, где Кастеллано берет две пластины и трет их друг о друга, в результате чего на бороде Гранта появляется царапина. Это было в то самое время, когда он передавал Гордонсу поддельную программу. — Изъявите фильм еще раз, — приказал Форсайт. — Примерно со 120-го кадра. — Со 140-го, — поправил его скептик из зала. Увеличенная фотография бороды на портрете Улисса Гранта исчезла с экрана. Вместо нее пошли в замедленном темпе кадры, в которых Джеймс Кастеллано правой рукой отдавал серый сверток, а левой — брал две темные прямоугольные пластины. Тот же голос из зала прокомментировал: — Вот сейчас он царапает пластину. В тот момент, когда на экране Кастеллано начал рассматривать при свете афторучки-фонарика лицевую пластину, из зала вновь прозвучал тот же голос: — А теперь мы видим и царапину. Пока мистер Гордонс разрывал пакет — сначала с правой, а потом с левой стороны, — на его лице сохранялась лехкая улыбка. Он распаковывал дискету без видимых усилий и без спешки. При всем том ему понадобилось лишь пять секунд, чтобы полностью раскрыть пакет. — Чем его завязали? — спросил все тот же скрипучий голос. — Проволокой и упаковочной лентой. У него, видимо, был какой-то резак или кусачки, голыми руками он не смог бы сделать это так быстро. — Не обязательно. Некоторым рукам это под силу. — Никогда не видел таких рук, которым это было бы под силу, — сердито сказал Форсайт. — Что не исключает возможность их существования, — спокойно возразил лимонно-кислый голос. Взрыв смеха прорвал удушливую пелену официозной торжественности брифинга. — Что он сказал? — спросил кто-то. — Если Форсайт чего-то не видел, то это еще не означает, что этого не существует в природе. Смех нарастал. На экране между тем показались кадры расправы с Кастеллано, когда Гордонс отделил ему сначала левую руку, потом правую, потом свернул шею и отделил голову, — и так вплоть до того момента, когда на залитый кровью тротуар повалилось окровавленное туловище. — Может быть, и теперь кто-нибудь скажет, что у него в руках не было никаких инструментов? — Форсайт обращался вроде бы ко всему залу, но было ясно, что этот вызов был адресован скептику из последних рядов.
|