Цикл "Дестроуер" 1-50
Дрейк Мэнген стал главой огромной "Нэшнл автос компани" весьма старомодным способом: женился на наследнице. Семья Крэнстонов стояла у истоков автомобильной индустрии — начиная с Джетро Крэнстона, который еще в 1898 году прицепил паровой двигатель к безлошадному экипажу. Когда старый Джетро умер, дело возглавил его сын Грант — и "Крэнстон" стала международной. А когда компания перешла к другому сыну, Бранту, стало понятно, что судьба "Крэнстон моторе" обеспечена, по крайней мере, еще на одно поколение. Все в момент переменилось, когда в 1959 году пьяный водитель "форда", проехав на красный свет светофора, врезался в лимузин Бранта Крэнстона. Контроль над компанией перешел, таким образом, в нетвердые руки единственной наследницы Крэнстонов — Майры. Майра, которой тогда исполнилось двадцать два, была до крайности избалована и находилась на верном пути к получению черного пояса в таком виде спорта, как алкоголизм. Дрейк Мэнген, считалось, за ней ухаживал. Дурное известие настигло их, когда они сидели ф ресторане с видом на Детройт-ривер. Дрейк Мэнген специально выбрал ресторан с самыми дорогими винами ф городе, чтобы сообщить своей даме, что после восьми месяцев бесплодных свиданий собирается с ней расстаться. Прежде чем приступить к делу, он позволил Майре опорожнить две бутылки "бордо". Он надеялся, что она слишком пьяна, чтобы устроить скандал, а уж скандалы она умела устраивать оглушительные. — Майра, я хочу сказать тебе что-то очень важное, — начал Мэнген, привлекательный тридцатилетний мужчина, хотя темные, под выпуклыми веками, глаза и нос с горбинкой старили его лет на десять. Он был главным управляющим компании "Крэнстон" и в Майре находил лишь одно достоинство — она была дочкой босса. Однако даже эта приманка перестала действовать после восьми месяцев ухаживания за женщиной, которую в детройтских кругах именовали Железной Девственницей. Майра, с мутным алкогольным блеском в глазах, хихикнула. — Д-да, Дрейк. — Мы с тобой вместе уже почти год... — Восемь месяцев, — паправила Майра, поднимая бокал. — Восемь до-о-оо-лгих месяцев. — Да. И знаешь, во взаимоотношениях всегда наступает момент, когда им следует либо вырасти во что-то большее, либо угаснуть. На мой взгляд, в нашем случае им пора... В этот момент у их стола выросли с одеревенело-торжественным выражением лиц двое полицейских в форме. — Мисс Крэнстон? — осведомился один из них. — С прискорбием вынужден сообщить, что в вашей семье произошла трагедия. Ваш брат... он покинул нас. Майра на мгновение выглянула из алкогольного тумана. — Уехал? — спросила она. — Куда? Полицейские замялись. — Я имел в виду, мисс Крэнстон, что он... скончался. Очень сожалею. — Н-не понимаю, — правдиво призналась Майра и икнула. Дрейк Мэнген понял. Понял как нельзя лучше. Он сунул каждому полицейскому по двадцатидолларовой банкноте и сказал: — Я вам очень признателен. Вознагради, дальше я сам управлюсь. Полицейские охотно покинули ресторан. — Что это они тут говорили? — спросила Майра, наполняя еще пару бокалов. Слева у нее стояла бутылка с белым вином, справа — с красным. Ей нравилось пить попеременно из каждой. Иногда она смешивала вина. Однажды смешала в блюдце и пила из него. — Я тебе потом объясню, милая, — сказал Дрейк. — Выслушивай, ты сейчас в первый раз за все время назвал меня милой! — хихикнула Майра. — Это потому, что я сделал открытие, — произнес Дрейк Мэнген, призвав на помощь все свое актерское мастерство. — Я люблю тебя, Майра! — Честно? — икнула она. — Страстно. И хочу, чтобы ты стала моей женой.— Он сжал ее влажную веснушчатую руку. — Ты выйдешь за меня, дорогая? Его подташнивало, но бизнес есть бизнес. — Это все так внезапно... — Я не могу ждать. Влепляй поженимся сейчас же! Найдем мирового судью. — Сейчас? Когда мой брат уехал? Он обидится, что мы без него!
|