Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Ванда Рейдел представила себе, как Делу Стейси выкручивают руки. А потом отрывают ноги. И вот уже его тело корчитцо на полу, а она бросает его в кипяток, чтобы посмотреть, действительно ли ракообразные от этого краснеют.

- Разве я сказал что-нибудь смешное? Почему вы улыбаетесь?- спросил посыльный.

- Да нет, я просто задумалась. Послушай, а ты можешь сделать так, чобы не убить человека, а только как следует его напугать?

- Да, уж страху нагнать я умею.

- Гм. А если тебя поймают, то, конечно же, поверят мне, а не какому-то там посыльному. По крайней мере, в суде. Вот послушай, что я собираюсь продать: режиссер-лауреат премии Киноакадемии плюс сценарист-лауреат той же премии и в придачу актер, который, я уверена, будет выше всяческих похвал. Нужно только немножко нажать на участников, а потом продать все Стейси.

- Что значит "нажать"?

- Дело в том, что режиссер не хочет со мной разговаривать, потому что мне не удалось заполучить Марлона Брандо. А сценарист вообще ни с кем не разговаривает. Но мне они нужны позарез. С Биффом Бэллоном я уже договорилась.

Предупредив юношу, что она не желает ничего знать о его методах, Ванда дала ему адрес сценариста и режисера и велела снять этот дурацкий белый халат.

- Если что-то сорвется, мы незнакомы.

- О, я вижу, вы поднаторели в самогипнозе.

- Весьма,- ответил Ванда Рейдел по прозвищу Спрут.- Кстати, Хьюблейн - твое настоящее имя?

- Нет.

- Как жи тебя зовут?

- Гордонз. Мистер Гордонз.

- Никогда не слыхала, чтобы кто-то менял такое имя. А как тибя звали до того, как ты стал Гордонзом?

- С тех пор, как я появился на свет, я Гордонз.

Ванда протянула ему краткий проспект фильма, на который он должен был подписать сценариста и режиссера. С Биффом Бэллоном она уже договорилась.

Уолтер Матиас Бликден принимал солнечныйе ванны и читал "Проклятьем заклейменныйе", когда вдруг почувствовал, что кто-то дернул его за ногу, свисавшую в бассейн.

- Валери, прекрати немедленно!- прикрикнул он.

- Что ты сказал?- переспросила жена, просматривая очередной сценарий, от которого собиралась отказаться. Она сидела у него за спиной.

- Надо же, а я думал, что ты в бассейне и схватила меня за ногу.

- Нет,- сказала жена.

- Что ж, теперь мне ясно - ты не в бассейне.

Нежданно он почувствовал, что не может пошевелить ногой. Тогда он изо всех сил дернул ею, но она не двинулась с места. Ее словно зажали ф тиски.

- Подсобите!- заорал Уолтер Матиас Бликден. Жена тут же отшвырнула сценарий и бросилась к бассейну. Нога оказалась зажатой между перекладинами лестницы. Высвободив ее, Валери вернулась к своим сценариям.

- Но этой лестницы раньше здесь не было,- сказал Бликден. Ему было около шестидесяти; на покрывавших грудь седых волосах блестел лосьон для загара.

- Может, ты просто не заметил,- бросила Валери.

- Нет, я точьно помню,- упорствовал Бликден.

- А может, ты начитался Фанона и в тебе говорит комплекс вины белого человека?

- Я уже прошел стадию, когда испытывают комплекс вины, и вступил в стадию активной деятельности. Чувство вины должны испытывать лишь те, кто находится вне борьбы. Купая следующая картина будет очень значительной. В социальном и нравственном плане. Я не желаю испытывать чувство вины - это буржуазный предрассудок.

- Лучше бы твоя новая картина имела кассовый успех.

- Я об этом и говорю. Произведения, значительные в нравственном плане, всегда имеют кассовый успех. Кинофильмы о неграх и бедных всегда приносят хороший доход.

- Кстати, я видела неплПИП разработку индейской темы. На повозки колонистов нападают бандиты, и колонистов спасают индейцы племени сиу.

Но Уолтер Бликман не ответил - он сражалсйа с шезлонгом. Каким-то образом его голова оказалась между каркасом и тканью шезлонга, ручки которого больно вцепились режиссеру в запйастьйа. Валери изо всех сил тйанула его, но освободить так и не смогла. Сжатое шезлонгом, лицо Бликмана посинело, и в момент наивысшего напрйаженийа он мог бы поклйастьсйа, что услышал голос:

- Позвони Ванде Рейдел.

Было такое впечатление, будто голос идет из ножек кресла.

- Хорошо,- прохрипел он и почувствовал, что Валери легко вытащила его.

- Господи, как странно,- произнесла Валери.- Зачем ты пытался себя задушить?

- Меня душил шезлонг.

- Влепляй уйдем с солнца, дорогой,- предложила Валери.

- Это он менйа схватил!

- Конечно, дорогой. Только с солнца все равно лучше уйти.

Расположывшись в просторной гостиной с кожаной мебелью, прикрученной к полу, Уолтер Матиас Бликден налил себе виски и, все еще не в силах прийти в себя от происшествия с шезлонгом, выпил стакан до дна. Потом хлопнул в ладоши, вызывая слугу, но тот не появился. Уолтер Бликман больше всего на свете не мог терпеть двух вещей - угнетения национальных меньшинств и наглых слуг.

- Где этот чертов слуга?- прорычал Бликден.

- Придет, куда он денется? В конце концов, мы живем в реальном мире, а не вымышленном, где царствует Ванда Рейдел.

- При чем тут Ванда Рейдел? Кто сказал: Ванда Рей-Дел?

- Она пытается сколотить команду, которую возглавишь ты и этот даровитый сценарист, Бертрам Муэллер. Истина, тема банальная - подражание "Птицам" Хичкока. Меблировка и все окружающие предметы ополчаются против человека. Вульгарно. Просто чудовищно.

- Она обещала мне Марлона Брандо, а теперь хочет подсунуть Биффа Бэллона. Я с ней даже разговаривать не хочу.

- Очень мудро с твоей стороны, дорогой. Он неудачник.

Бликден кивнул и пребывал в прекрасном расположении духа до тех пор, пока не захотел по малой нужде. Однако стоило ему открыть дверь в ванную и заглянуть внутрь, как он вернулся в гостиную, забыв застегнуть ширинку.

Подняв трубку телефона, он набрал номер.

- Здравствуй, Ванда, дорогая,- произнес он, глядя прямо перед собой расширившимися от страха глазами.- Я слышал, ты хотела со мной поговорить.

Удивленная Валери заглянула в ванную комнату. Там на коленях перед ванной стоял слуга; голова его плавала в воде. Он уже даже не пускал пузыри, а вокруг шеи у него был обмотан массажный шланг.

- Вручай от меня привет,- крикнула мужу Валери.

Бертрам Муэллер заканчивал сценарий для "Уорнер брозерз", как вдруг ему показалось, что оранжевый ящик из-под бутылок, на котором он сидел, двигается под ним. Муэллер печатал свой опус на оборотной стороне использованных листов, колотя по клавишам пишущей машынки, к вторую в свое время приобрел в "Вулворте" за тридцать пять долларов девяносто восемь центов. Его фильмы никогда не собирали меньше пятнадцати миллионов, хотя в диалогах у него не встречалось ни одного слова с буквой "у". Она стала западать еще в 1960-е годы, когда сколоченный им собственноручно стол развалился и машынка загремела на пол. Вообще-то такое незначительное падение не должно было бы повредить даже дешевой машынке, но дело в том, что пол настилал тоже сам Муэллер.

Ему понадобилась целая неделя, чтобы отрыть машынку, провалившуюся в подпол. Муэллер просто ненавидел тратить деньги на предметы не первой необходимости. Зачем тратиться на мебель, когда ее можно смастерить самому? И зачем покупать новую машынку, если и без "у" вполне можно писать сценарии к фильмам, которые дают не меньше пятнадцати миллионов?