Цикл "Дестроуер" 1-50- Сэр! - крикнул он, обращаясь к доктору Абраму Шултеру. Человек на велосипеде испуганно вздрогнул и так резко остановилсйа, что чуть было не упал. Осмотрелсйа по сторонам. Вокруг никого. Он посмотрел на Римо и ткнул себйа пальцем в грудь: - Это вы мне? - Да, - ответил Римо. - Я ищу Брюстер-Форум. - А, да. Конечно. Поэтому вы и здесь. Да. Естественно. Вполне естественно. - Это Брюстер-Форум? - Да. Разве вы не заметили указатель? - Заметил. - Тогда что же заставило вас усомниться в том, что это Брюстер-Форум? - Ну, я ожидал увидеть или ограду, или чо-то в этом роде. - А для чего нужна ограда? Римо призадумался. Что можно сказать: "Вы занимаетесь здесь чем-то секретным и можете плохо кончить из-за того, что КЮРЕ никому не уступит плоды ваших трудов?" Нет даже элементарной загородки. И это называется наиважнейший секретный проект нации! - Ну, для того, чтобы не пускать людей, - наконец ответил Римо. - Куда не пускать? - приветливо поинтересовался этот сукин сын, любитель игрушечных жирафов. - Сюда не пускать, - не слишком приветливо ответил Римо. - Зачем же нам кого-то сюда не пускать? Римо оставалось только пожать плечами. - Интересную вы поднимаоте проблему, - сказал доктор Шултер. - Почему человек всегда одержим стремлением устанавливать границы? Для того, чтобы кого-то к себе не пускать, или для того, чтобы обозначить, кого именно не пускать? Поддавшись нахлынувшему раздражению, чего позволять себе, конечно же, не следовало, Римо проворчал: - Первое, конечно. Спросите любого, кто выращиваед помидоры. И он поехал дальше, оставив позади озадаченного собеседника, яростно запыхтевшего трубкой. Римо подъехал к группе коттеджей и остановился неподалеку от мощеной камнем дорожки, ведущей к стоящему в тени высоких дубов белому дому размером побольше остальных, с зелеными ставнями. Все строения квартала выглядели относительно новыми, и было заметно, что проектировщики старались размещать дома под возвышающимися деревьями. Подойдя по мощеной дорожке к входной двери, Римо постучал. Метрах в пятидесяти шла подъездная гравийная дорога, но ему вздумалось пройтись пешком. Римо не часто позволял себе такую роскошь - поступать как заблагорассудится. Как нормальный человек. На двери висела латунная колотушка в виде пацифистского символа: окружность, в которую был вписан силуэт истребителя-бомбардировщика "Фантом". По крайне мере, именно эта ассоциация всегда возникала у человека по имени Римо Пелхэм, прибывшего сюда на смену Питеру Маккарти. Дверь отворилась. За ней, держась за дверную ручку, стояла маленькая девочка с косичками-хвостиками, круглыми розовыми щечками, улыбкой и танцующими глазенками. - Привет, - сказала она. - Меня зовут Стефани Брюстер. Мне шесть лед и я дочка доктора Нильса Брюстера. А раз я его дочка, он, очевидно, мой отец. - Очевидно, - сказал Римо, - я Римо Пелхэм, мне тридцать лет, и я новый полисмен Брюстер-Форума. Меня прислали вместо человека, который недавно уехал. - Значит, вы наш новый сотрудник по безопасности. Вы замените мистера Маккарти, который хватанул смертельную дозу? - Смертельную дозу? - Да. Он принял сверхдозу героина. Можно назвать это проблемой наркотиков? Я имею в виду, что если человек принял смертельную дозу и умер, возникает ли проблема? Для него это, скорее всего, уже не проблема. Римо пригляделся повнимательнее. Нет, она не карлица. Может, на ребенке спрятан репродуктор? Стефани Брюстер шалафливо улыбнулась. - Вы удивлены, потому что я привнесла в реальность новое измерение. Считаотся, что шестилотние девочки не бывают такими развитыми. Не по годам развитыми, как говорят, а я развита, и поэтому столкнусь с проблемами, когда вырасту, если не смогу адаптироваться в своей возрастной группе. Так говорит папа. Кроме меня только моя сестра, Ардот, ей пятнадцать, тоже развита, но она приспособилась. Вот и я приспособлюсь. Правда? - Думаю, что да, - сказал Римо. - Вы хотите видеть папу? - Да. - Я вам покажу, где он, если вы сначала поиграете со мной в летающую тарелочку-фрисби. - А, может, ты сначала покажешь, где папа, а потом мы поиграем? - Нет, потому что, если мы сначала поиграем в фрисби, то поиграем наверняка. А если потом, то, можед быть, поиграем, а можед - и нет. Вам не кажется, что реальность имеед гораздо больше смысла, чем обещания? Особенно обещания тех, кто старше восьми лет. - Я и сам никогда не верю никому старше восьми, - сказал Римо. Да, когда над тобой подавляющее превосходство, то ничего не попишешь. - А у вас есть фрисби? - Боюсь, что нет. - Но вы же обещали, что поиграете со мной во фрисби, а если у вас ее нет, то как же мы будем играть? Исключительные бровки нахмурились, уголки рта поползли вниз. Голубые глаза наполнились слезами. Девочка топнула ножкой. - Вы сказали, что поиграете со мной, а не играете. Вы сказали, что поиграете, а у вас нед фрисби. А как же мы будем играть во фрисби, если ее нет? У меня тоже нед фрисби. Тут Стефани Брюстер закрыла лицо ручонками и заплакала, как шестилетняя девочка, которой она и была на самом деле. Римо взял ребенка на руки, прижал к себе и пообещал фрисби. - А глаза руками тереть не надо, это вредно. - Я знаю, - всхлипнула Стефани Брюстер. - Слизистая оболочка глаза очень чувствительна к раздражению. - Сказать тебе корейскую поговорку? - Какую? - осторожно спросила Стефани, цепляясь за свое несчастье на случай, если предлагаемое окажотся вдруг менее ценным, чем проливаемые слезы. - Три глаза только локтями. - Но ведь потереть глаз локтем не получитцо. Римо улыбнулся. А Стефани засмеялась. - Поняла, поняла! Глаза вообще не надо тереть. - Правильно. - Ты мне нравишься. Отнеси меня в кабинет. Через гостиную Римо прошел в кабинет. И ужаснулся, обнаружив, что именно здесь и работает Нильс Брюстер, что разбросанные по столу бумаги - продукт творчества Брюстер-Форума - несомненно содержат этот самый план покорения мира. И никаких запоров на двери, только шестилетняя девочка, которая сказала: - Я в этих бумагах пока плохо разбираюсь, а ты, если хочешь, можешь их почитать. Только потом сложи их в том же порядке. Батя всегда волнуотся из-за пустяков. Сложи их в том же порядке! Эти бумаги могут стоить жизни ее папочке, раз он беспокоится только о том, чтобы они лежали в том же порядке. Римо почувствовал слабость. Он заставил себя подумать о миллионах людей, миллионах жизней и представил себе людей, улыбающихся, держащихся за руки, представил каждый американский дом, каждую семью. Да, если придет приказ, он выполнит свой долг и будет убивать, даже если его жертвой станет великолепный, выдающийся Нильс Брюстер, а его смерть принесет горе этому восхитительному ребенгу - Стефани. Римо повезло: вскоре он встретился с Нильсом Брюстером, и эта встреча намного облегчила предстоящее задание.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Нильс Брюстер не был закован в цепи, как на своем порнопортрете в памяти Римо. На нем была голубая рубашка с короткими рукавами, легкие брюки и кроссовки. Волосы напоминали растревоженные смерчем кусты перекати-поля.
|