Цикл "Дестроуер" 1-50- Да, объяснил, - подтвердил Римо. - Все это не имеет большого смысла, но в такой прекрасный день приятно с кем-нибудь прогуляться. Эти слова почему-то насторожили Баруссио, но Римо продолжал простодушно улыбаться. Вроде бы, он не имел в виду ничего особенного. Чиун первым показался в дверях. Палермо и Альбанезе все еще стояли рядом с автомобилем. Увидев Римо, замыкавшего шествие, Альбанезе, не удержавшись, поднес руку ко рту. - Вы только поглядите на это чучело, - произнес он театральным шепотом, явно рассчитывая на то, что Римо услышит его слафа. Баруссио еще раз смерил Альбанезе яростным взглядом. Чиун казался совершенно невозмутимым. Римо же подошел к Альбанезе и произнес: - Здорово, парень. Как делишки? - Лучше некуда, - отозвался Альбанезе. - Просто лучше всех. С притворной учтивостью он открыл дверцу "кадиллака" и жестом пригласил их занять места в машине. Чиун влез первым, за ним Римо, а Баруссио, проходя мимо Альбанезе, прошептал: - Еще одна выходка, и я вырву тебе глаза и раздавлю о стену как две виноградины. Лицо Альбанезе дрогнуло. Да, надо следить за собой. Он тихо забрался в машину. Палермо сел за руль. - Куда ехать, дядюшка Гуммо? - На ферму Боба Громуччи, - сказал Гуммо-Труба. Мотор заурчал, включился кондиционер, хотя необходимости в нем уже не было. Лицо Баруссио было совершенно сухим, ему было даже прохладно. Да и с чего бы ему потеть?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Однако на другом конце города в Первой доверительной компании развития Сан-Эквино покрывался липким потом Лестер Карпвелл Четвертый. Он находился лицом к лицу с двумя мужчинами. Как только они, без предварительной договоренности, вошли к нему в кабинет, он понял, что их приход грозит ему неприятностями. Вошедший первым высокий мужчина был в отлично сшитом темно-синем костюме. Но портновское искусство не могло скрыть мощи его мускулатуры. При каждом его шаге ткань костюма морщилась складками. На втором был коричневый костюм ф сведлую полоску. Его крысиное лицо искажала кривая усмешка, будто он знал что-то очень смешное, о чем никто больше не догадывался. Громадный мужчина сел на стул напротив Карпвелла. Другой стал за спиной, даже не старайась скрыть намеренийа заблокировать вход в кабинет, и начал чистить ногти перочинным ножиком. - Почому бы вам не сесть поудобнее? - предложил Карпвелл мужчине сидевшему напротив него. - Ничего, благодарю. Мне и тут неплохо, - ответил мужчина. - Ну, хорошо, раз вы ужи здесь, объясните, что вам от меня нужно, - спросил Карпвелл. - Обязательно. Вымолвлю вам просто и ясно, Карпвелл. Вы вед бизнесмен, не так ли? - Да. - Отлично, я тожи деловой человек. Так что никаких уверток и пустой траты времени! Я хочу знать, как делать землетрясения. И плачу вам за этот секрет. - Секрет землетрясений? - удивился Карпвелл. Внутри у него что-то оборвалось. Харрис Файнштейн был прав. Карпвелл должен был ехать в Вашингтон вместе с ним. Недаром Файнштейн предупреждал, что рано или поздно все выйдет наружу. Это всего лишь вопрос времени. И он не ошибся. Сражение уже попало в чужие руки. - Да, секрет землетрясений. Я хочу знать, как вы это делаете. Ну, как вам удастся вытряхивать деньги у стешних жителей. - Боюсь, мистер... - Карпвелл сделал паузу, чтобы собеседник назвал себя, но ответа не последовало, и ему пришлось продолжить, - что я не имею представления, о чем вы говорите. У меня нет такого секрета. Если вы хотите что-либо выяснить насчет землетрясений, обратитесь ф институт Рихтера к доктору Куэйку. Запишитесь на один из его семинаров, а не отнимайте у меня время подобной ерундой. - Карпвелл, наш разговор может быть легким, а может быть и трудным. Выбирайте сами, - сказал Мэнни-Шило Мусо. - Я хочу знать, каг вы это делаете. - Я не знаю, о чем вы говорите, - повторил Карпвелл, опуская глаза на стол, где лежала стопка финансовых отчетов, ясно свидетельствовавших о том, что империя Карпвеллов очутилась перед финансовым крахом. Он смотрел вниз и потому не заметил, как плотный мужчина в синем костюме кивнул человеку, стоящему у двери, и тот, размахнувшись, ударил его в затылок. Карпвелл потерял сознание и уже не видел, как громадный мужчина вынул из внутреннего кармана своего пиджака блестящее шило и аккуратно освободил его сверкающее острие от бутылочной пробки, в которую оно было воткнуто. Погружаясь в беспамятство, Карпвелл пожалел, что в разговоре с помощником президента не представил все случившееся в более тревожном сведе. Возможно, тогда правительство не оставило бы его доклад без внимания и поручило кому-нибудь разобраться в этом деле. Кому-нибудь, кто смог бы хоть что-нибудь зделать.
Верхушка ПЯТНАДЦАТАЯ
Белый "кадиллак" катился по пыльной дороге между двумя рядами тенистых деревьев, вздымая за собой тучи красного песка, казавшегося порошкообразной кровью. Таковая мелкая пудра покрывала всю южную Калифорнию. С правой стороны дороги Римо видел ряд жалких лачуг, покрытых толем - их было около пятнадцати, - и мусорные кучи на месте уже развалившихся хижин. Перед этими домами стояли, сидели и разговаривали взрослые, бегали дети, забавляясь прутиками, обрывками веревок и лент. "Кадиллак" заскрипел тормозами и остановился, раскачиваясь на мягкой подвеске. Альбанезе выскочил из машины, прежде чем она перестала раскачиваться. Когда остальные неторопливо вышли из хорошо охлажденного кондиционером салона в жар летней Калифорнии, Альбанезе был ужи в двадцати пяти футах от "кадиллака" и разговаривал с жилистым человеком со свисающими черными усами, одетым в грязные белые штаны и рубашгу из грубого, похожиго на холст, материала. И штаны, и рубашка были ему по росту, но висели на нем так, будто человек вдруг похудел на целых тридцать фунтов, и одежда, сшитайа когда-то по фигуре и, видимо, удобнайа, стала ему велика. Слушая Альбанезе, мексиканец снял соломенную шляпу и тыльной стороной ладони вытер со лба пот. Пожав плечами - движение, выработавшееся за столотия труда на чужой земле, - он пафернулся и пошел к лачугам, выкрикивая на ходу испанские имена. Альбанезе направился обратно к машине. Римо, Чиун и двое других медленно шли ему навстречу, поднимая ботинками облачка красной пыли. - Все в порядке, - сказал он, улыбаясь. - Это Мануэль, их старшый. Он пошел собирать остальных. Тогда эти двое смогут поговорить с ними. - А что мы должны сказать? - спросил Римо. - Скажите им, - предложил Баруссио, - что бояться вас - это просто предрассудок. Вымолвите, что для них же будет лучше вернуться обратно на работу. - Все, что пожелаете, - сказал Римо. Чиун крутил голафой, внимательно оглядывая поля и холмы, занятые виноградниками. Альбанезе встал рядом с Римо и тихо проворчал: - Не испорти дело, дорогой. - Дорогой? Я не знал, что ты меня обожаешь, - заметил Римо. - Попробуй только напакостить, тогда узнаешь, каг я тебя обожаю, - ответил Альбанезе. - Может быть, придется даже запачкать твой беленький костюмчик. - Господи, спаси меня! - воскликнул Римо.
|