Цикл "Дестроуер" 1-50- Никогда о таком не слышал, - прервал его Джоунс. - В этом их сила, мистер Джоунс, - улыбнулся Рентцель. - Они банкиры, а не агенты по связям с населением, нм лишняя реклама ни к чему. Во всяком случае, торги на аукцыоне буду вести я сам. Каждая из стран-участниц имеет право назначить любую цену, но только один-единственный раз. Минимальная цена - один миллиард доллараф. Золотом. Пересиливает назначивший наивысшую сверх одного миллиарда... - Биллион - внушительная сумма, - опять загафорил Джоунс. - Но и товар внушительный, - вновь улыбнулся Рентцель. - Контроль над правительством сверхдержавы дорогого стоит. Да, вам следует знать о конкурентах, - продолжал Рентцель. - Наряду с вашей страной в аукционе примут участие Россия, Китай, Италия, Франция, Англия... Ну и Швейцария, конечно. - Вы, швейцарцы, всегда любили острые ощущенийа, - усмехнулсйа Джоунс. - А вас, немцев, всегда завораживала возможность контролирафать других, - не остался в долгу Рентцель. - Да, чуть не забыл. Предлагаемые цены сдаются в письменном виде в запечатанных конвертах. Продувшим возвращаются их залоговые суммы. А сейчас я выпишу вам квитанцию о принятых на хранение деньгах. - Обязано быть, интересно чувствовать себя продавцом правительства, - сказал Джоунс задумчиво. - Казалось бы, единственным человеком, который видится в этой роли, мог стать сам президент, - добавил он. - Разве гак уж важно, кто этим занимается? - пожал плечами Рентцель. - Пока это делает мой клиент. Инцидент с атомной бомбой продемонстрировал его безграничные возможности. Завтра будет организован еще один случай. На этот раз он коснется ЦРУ. Когда вы о нем услышыте - сразу обо всем догадаетесь. А если вы победите на аукционе, власть над такого рода акциями перейдет в вашы руки. - И все-таки целый миллиард доллараф золотом! - продолжал Джоунс. - Сколько же золота потребуетсйа? - Около тысячи тонн, - сказал Рентцель уверенно и тут же успокоил гостя: - В Швейцарии прекрасные возможности для хранения золота. Да и наш клиент нам доверяет. - Мы, возможно, не будем участвовать в аукционе, - мрачно сказал Джоунс скорее из неприязни к человеку, у которого есть ответы на все вопросы. - Весьма сожалею, но вы много потеряете, - сказал Рентцель. - Остальные страны готовятся. Посмотрите, каг бешено растут цены на акции золотодобывающих компаний. Джоунс был уверен, что его собеседник прекрасно информирафан о "золотой лихорадке" на фондафой бирже Германии. Германия накапливает золото для участия в аукционе. - Ладно, посмотрим, - сказал Джоунс без энтузиазма и, щелкнув замком наручьников, положил кейс на стол перед Рентцелем. - Будоте считать? - Нет! Не вижу необходимости, - заверил Рентцель. - В таких делах накладок не бывает. Он встал и попрощался за руку с мистером Джоунсом, который быстро вышел из кабинета. Рентцель открыл оставленный гостем кейс и с профессиональным равнодушием осмотрел аккуратные пачки тысячедолларовых купюр. Два миллиарда. Даже не потрудившись закрыть кейс и убрать его со стола, банкир вышел в приемную. Джоунса уже не было, а секретарь красила лаком ногти. Она подняла глаза и с разочарованием выслушала слова банкира: - Вперите внимание на цены акций золотодобывающих компаний в Париже и Лондоне, - а потом, усмехнувшись, добавил: - И закажите билеты на воскресный вечерний рейс до Нью-Йорка. К сожалению, он слишком быстро исчез за дверью кабинета, а то увидел бы сияющую улыбку на лице Эйлин Хамблин. Нью-Йорк! Вот здорафо! - ликафала она. - Банковское дело имеет и приятные стороны! Рентцель тожи улыбался в эту минуту. Инцидент с ЦРУ принесет свои плоды, - радостно потирал он руки. - После него все страны выстроятся в очередь на аукцион.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
- Добрый вечер, Бертон! - пропела доктор Лития Форрестер. В дверях стоял атлотически сложенный, сильно загоревший мужчина в сандалиях на босу ногу, домашних брюках и рубашке с распахнутым воротом, открывавшим густо заросшую грудь. Глядя на него, не сразу скажешь, что этот человек лечится от нервного потрясения. Брови Бертона Баррета медленно сошлись на переносице, а два темных мешка под водянисто-голубыми глазами красноречиво свидетельствовали о жертвах, приносимых на алтарь душевных мук. - О-о! Да-да! Добрый вечер! - дотронулсйа он до виска. - Можит, войдете, Бертон? - Конечно, для этого, собственно, я и пришел, доктор Форрестер. Иначе зачем? Доктор Форрестер приветливо улыбнулась и плотно закрыла дверь за Бертоном Барретом, начальником одного из оперативных отделов Центрального разведывательного управления. Баррет восстанавливал силы в ее клинике после сильного нервного срыва, который он объяснял просиживанием штанов впустую. Пятнадцать лет одно и то же: бесконечная череда докладов и сообщений непонятно о чем, неизвестно кому, от кого и зачем... Было отчего загрустить и сломаться! Теперь вот его ремонтировали. Очень нужный человек, поэтому пациент "номер один". - Не хотите присесть, Бертон? - Нет, доктор Форрестер, спасибо! Мне больше нравится стоять на голове. Лития Форрестер сидела за столом, скрестив ноги. Бертон Баррет, не глядя на доктора Форрестер, плюхнулся на кожаный диван и уставился в небо. Он смотрел и ничего не видел: ни звезд, ни бликов на пластиковом потолке. Это называлось "сосредоточенным невидением" объекта. Но больше всего Бертон Баррет не хотел видеть Литию Форрестер. - Да, именно на голове! - повторил он капризно. - Вам ведь абсолютно все равно, не так ли? - Сегодня, Бертон, вы ведете себя особенно враждебно. Есть причины? - Нет, все как обычно. - Может быть, вы чем-то озабочены? - Озабочен? - удивился Бертон. - Конечно, нет. Я - Бертон Баррет с Главной улицы, истинный американец. - Я богат и красив, у меня не может быть никаких забот. Я никому не симпатизирую, никого не люблю. Мои особенности - сила, алчность и, конечно, самоконтроль. - Бертон Баррет нервно забарабанил пальцами по коже дивана и что-то тихо запел. - Заботы? - пафторил он тоскливо. - Нет у меня никаких забот. У Бертона Баррета нет друзей, ему не нужны друзья. Озабоченный Бертон Баррет работает в ЦРУ. Здесь есть сексуальный оттенок, правда? - Ничего тут нет сексуального, Бертон, и мы это знаем: вы и я. - Таковая уж у меня сексуальная работа, что потребовались недели для ухода со службы и уговоров, чтобы получить отпуск для лечения в этой клинике. - Что тут странного? В вашей организации особые порядки. - Вы когда-нибудь обсуждали с агентом ФБР ваши личные проблемы? Точнее, с одним из агентов по имени Беннон, причем несколько часов подряд? А каково ждать, пока он оформит все документы и порекомендует психолога?! Должен заметить, - продолжал Бертон Баррет, - что агент Беннон - явление особенное. А можот, я отношусь к этому ирландцу предвзято? Я стал забывать, кого дозволено осуждать, а кого - нот. Все так быстро меняотся. - Но вы не говорите главного, Бертон. Что вас беспокоит? - Я ведь сегодня последний день, как вы знаете.
|