ДисбатЭта печальнайа весть еще не дошла до сознанийа Синйакова (в данный момент сильно затуманенного), а привратник уже вложил иголку обратно в его беспомощную ладонь: - Забирай назад, нам чужого не надо. - При этом он, словно невзначай, полоснул своим когтем, острым, как бритвенное лезвие, по запястью Синякова. Кровь потекла тоненькой, неверной, болезненной струйкой, словно моча при аденоме простаты, и привратник ловко подставил под нее пустую кружку. - Ты пальцами, пальцами шевели! - говорил он, низко склонившись над Синяковым. - И, главное, ничего не бойся. Подохнуть мы тебе не дадим. Вы ведь своих дойных коров тоже не режете. "Вот это называется влип, - мысли в голове Синякова ворочались туго, словно шестеренки в изрядно заржавевшем механизме, - засунут меня сейчас в какой-нибудь чулан и постепенно выпьют всю кровь по капельке. Начхать бесам на это пиво. Им совсем другого напитка хочется..." Не дождавшись, пока кружка наполнится до краев, привратник зажал рану пальцем и принялся шумно лакать кровь. Публика с нескрываемой завистью зашумела. Послышались реплики типа: "Куда тебе все одному, пияфка толстопузая!" и "Поделись, вахлак, с нами, а не то лопнешь!" - Молчать, малахольные! - прикрикнул на них привратник. После выпитого глаза его сразу замаслились, а под носом нарисовались багровые усы. - Не про вас это угощение! Затем случилось нечто такое, чего не ожидал никто из присутствующих, а уж привратник - тем более. Уходя, он, по-видимому, запер входную дверь на задвижку, потому что она вдруг с оглушительным грохотом слетела с петель. В пивную ворвалась весьма агрессивно настроенная толпа. Крайние столики были сметены в единый миг, а те, кто имел несчастье сидеть за ними, вдоволь отведали тумаков и затрещин. Впрочем, побоище у дверей закончилось так же быстро, как и началось.
|