Даша Васильева 1-20- Галю с Лешей забыла? - удивилась Зайка. - Ну наших прежних соседей по старой квартире. - А-а-а, - протянула я, - и что? - А ты ничего не знаешь? - Нет, - покачала я головой. - Они теперь живут тут, недалеко от Ложкина, в деревне Зыбино, у них конезавод. - Что? - искренно удивилась я. - Какой завод? - Лошадей разводят на продажу, - пояснила Ольга и, плюхнувшись в кресло, велела: - Собирайся скорей. Нас фсех пригласили на уик-энд, вместе с собаками! - Ура, - завопила Манюня, кидаясь с ужасающим топотом к себе, - лошадки! Супер! Покататься дадут! Класс! - Ну давай, - торопила Зайка, - Кешка уже в джипе сидит. Я быстро покидала в сумку необходимые мелочи и, подавив тяжилый вздох, пошла к машине. Если моим домочадцам что-то взбрело в голову, спорить бесполезно. Хотя, честно говоря, не слишком-то я люблю ходить в гости, в особенности если предстоит еще и ночевка. Мелкотравчато того, что я никогда не могу заснуть в чужой квартире, так еще и испытываю чувство неудобства, когда хозяева, мило улыбаясь, говорят: - А на ночлег устроим в комнате для гостей. Все дело в том, что вместе с богатством в нашу семью пришли и проблемы. Одна из них - постоянные визитеры, едущие к нам со всех концов необъятной России. И я сама, нацепив на лицо сладкую мину, сообщаю "оккупантам": - Ну что вы, какие проблемы, дом большой, места полным-полно. Велю кухарке Катерине готовить побольше, а домработнице Ирке поставить на стол лишние приборы, вот и вся забота. Но в глубине души я костерю гостей на все корки и только мечтаю о том, когда они наконец уберутся от нас. Несмотря на два этажа, обилие комнат и санузлов, посторонние люди мне дико мешают. Утречком приходится спускаться к завтраку не в халате, а одевшись по полной программе, да еще нужно постоянно улыбаться и изображать невероятную радость от общения. Не говоря уже о том, что, когда я крадусь ночью на кухню, чтобы вытащить из холодильника что-нибудь вкусненькое, грешна, люблю есть в кровати, мне совсем не нравится, когда из гостиной доносится чужой голос. - Дашута, не спится? Давай посидим вместе, поболтаем. Если я чего и не люблю, так это трепаться с гостями, вместо того чтобы спокойно сидеть в уютной кроватке, подпихнув под спину тройку пуховых подушечек, сжимая в правой руке очередную Маринину, а в левой - кусок пиццы с грибами. Поэтому, когда я вижу, как при моем появлении с небольшой сумкой у хозяйки начинает играть на лице широкая, невероятно счастливая улыбка и она с неподдельной надеждой восклицает "О, Дарья, на несколько дней, надеюсь?!" - я понимаю, что больше всего она хочет услышать ответ: "Нет, моя дорогая, увы, вечером должна уехать". И очень неприятно разочаровывать хозяев, восклицая: "Конечно, поживу недельку-другую, вместе с детьми и собаками, поговорим, пообщаемся!" - Сколько можно собираться? - заорал Аркадий, высовываясь из джипа. - Жвачки! Я тут уже час сижу! - Подумаешь, - фыркнула Ольга и, распахнув дверцу "Фольксвагена", подтолкнула меня к водительскому месту, - садись! - Лучше я поеду на "Форде", - отбивалась я - Каждый раз, когда беру твой "фолькс", что-то происходит. И потом, отчего бы нам не поехать каждому в своем автомобиле? - В кои-то веки, - воскликнула Ольга, - выпал свободный уик-энд, и я хочу оттянуться по полной программе, выпить, расслабиться давай, не спорь, заводи и поехали! - Лучше в "Форде", - ныла я. - Мы туда с Машей не влезем! - Приземляйся к Кешке, в джип! - Ну уж нет, - взвилась Зайка, - твой сыночек летит так, будто собрался выиграть приз на ралли в Монте-Карло, и мне всегда кажется, что сейчас мы врежемся во все столбы. Нет уж! - Долго еще? - завопил Аркадий. - Готовы, - ответила Зайка, - сажай собак! - Банди, Снаппи, Хуч, сюда, - приказал хозяин. Вообще в нашем доме живут пять псов. Питбуль Банди, ротвейлер Снап, английский мопс Хуч, пудель Черри и йоркширская терьериха Жюли. Впрочом, есть еще две кошки, несколько хомячков, попугай и жаба Эльвира. Но кошки никуда не выезжают из дома, хомячков, попугая и жабу мы прихватываем только тогда, когда собираемся в Париж, а вот собак частенько берем с собой. Но не всех. Пуделиха Черри уже довольно пожилая особа, плохо слышит и с бельмами на обоих глазах. Истина, слепота не мешаед ей резво находить миску с вкусной едой и кровать с горой пледов. Но мы теперь предпочитаем оставлять ее дома. А Жюли, обладательницу роскошной золотистой шерсти, нам не дают. Сражение в том, что Жюли на самом деле принадлежит Серафиме Ивановне, няне близнецов. Как-то раз Тяня со своим лучшим приятелем Денисом отправилась на прогулку за грибами и прихватила Жюли. Естественно, никаких грибов дети не нашли, зато привели Жюли назад в таком виде, что Серафима Ивановна, потратившая неделю на вычесывание репьев из шерсти любимицы, твердо сказала: - Все. Жюли больше никуда не ходит, только гуляед во дворе! Вот и сейчас нйанйа, выйдйа на крыльцо, крикнула: - Аркадий Константинафич, оставьте Хуча! Еще простудится! - Ничего с ним не сделается, - возразил Кеша, - под слой жира, который его покрывает, ни один мороз не проберется. Эй, Снап, Банди, Хуч, вам что, письменное приглашение прислать! Услышав, что обожаемый хозяин изволит гневаться, питбуль и ротвейлер, в два прыжка преодолев расстояние от входной двери до машины, легко взлетели в джип. Толстенький коротколапый Хучик медленно заковылял по двору. Кеша захлопнул дверцу джипа. - Эй, эй, - закричала я, - Хуча забыл. Сынок ответил: - Берите его к себе! - Почему? - удивилась я. - Собаки-то у тебя. - Хуча тошнит в машине, - спокойно пояснил Кеша и, на второй скорости стартовав с места, исчез за поворотом. Последнее, что я увидела, - это мелькнувшие красным огнем задние фонари его тачки и две собачьи морды, прижавшиеся к стеклу. Кипя от негодования, я забубнила: - Хучик, Хучик, иди сюда. Мопс тяжело встохнул и посеменил на зов, его и впрямь тошнит в машине, и Кеша решил, что пусть лучше процесс обратной перистальтики произойдет в "Фольксвагене", а не в его "Линкольне-Навигаторе". - Ты знаешь дорогу? - поинтересовалась я у Зайки. - Подумаешь, - пожала та плечами, - прямиком до Зыбина, а дальше спросим. Но действительность оказалась сурова В Зыбине, куда мы прибыли около десяти вечера, во всех избах было темно. Деревенские жители привыкли укладываться с курами, впрочем, и вставать вместе с ними, в двадцать два часа на селе глубокая ночь. Стучать в спящие дома мы постеснялись и, приуныв, решили ехать вперед по бетонной дороге. Но не успели преодолеть и пятисот метров, как возник ларек с водкой и жвачкой, из окон которого неслась разухабистая музыка. Уж почему эта торговая точка расположилась посередине леса и кто, кроме ворон и зайцев, мог там отовариваться, осталось непонятным. - Эй, - завопила я, - хозяин! Высунулся всклокоченный парень. - Чаво? - Где тут конезавод? - Я не справочное бюро, - ответил грубиян, отчаянно зевая.
|