Ерлампия Романовна 1-11
Глава 29
- Где ты живешь? - неожиданно спросила Леона. - Не слишком далеко, в районе Ленинградского проспекта. - Отлично, я на Фестивальной, давай подвезу, - предложила Леона. - С удовольствием, буду признательна. В дороге мы молча слушали радио, притормозив около моего подъезда, Леона сказала: - Извини, наступаю каблуком на больное место, но все же спрошу: ты собираешься лечиться? - А смысл? - спросила я, тут же чувствуя, как к голове подступает мигрень. - Лучше тихо умереть, не мучая близких, никому не расскажу правды, пусть потом вспоминают меня молодой и веселой, не хочу уходить в слезах, рыдать от жалости к себе. - Один из моих клиентов профессор, - настаивала Леона, - мировая величина. Вручи мне номер телефона, позвоню и соединю тебя с ним. Может, он чего и придумает. - Спасибо, но, право, это зря. В последнее время все врачи, глядя на результаты моих исследований, пугаются почти до потери пульса. - Все равно, диктуй цифры. - Ну пиши, - согласилась я, - только прошу, не разговаривай ни с кем, кроме меня, хорошо? Вожделею сохранить все в тайне, не подведи! Леона спрятала клочок бумажки в сумку. - В бизнесе, которым я занимаюсь, первое дело уметь держать язык за зубами, не бойся, - тихо сказала она. - На мой взгляд, твоя позиция неверна. Желание умереть тихо, не обременяя родных, вызывает уважение. Но глупо даже не попытаться бороться. Сейчас столько лекарств, есть нетрадиционная медицина, наконец! Я вылезла из машины, помахала Леоне рукой и вошла в подъезд. Нетрадиционная медицина! Катя очень неодобрительно относится к экстрасенсам. - Не знаю, - ворчит она, - правда это или нет, про всякие поля, выбросы энергии и прочее. Только как оперирующий хирург могу сказать: порой привозят больного, и ты с огромным сожалением констатируешь: ему вполне можно было помочь год тому назад! Соперировать, провести курс химии, и гуляй смело, больше не попадайся. Но человек, вместо того чтобы прийти к нормальному врачу, побежал к представителю нетрадиционной медицины, и результат? В клинике он все-таки оказался, но слишком поздно! Из-за своей резко отрицательной позиции по отношению к экстрасенсам Катюша один раз попала в смешную ситуацию. В 91-м году, когда в нашей стране не было ничего, начиная от хлеба и заканчивая клизмами, Катюшу попросили провести пару занятий в медицинском училище, пообещав заплатить продуктами. Ей предложили три десятка яиц, килограмм масла и пять банок говяжьей тушенки китайского производства - просто царский гонорар. Катя немедленно согласилась. Будучи обязательным человеком, дабы не опоздать, она пришла на семинар чуть раньше, аудитория оказалась занята. Катя стала наблюдать из коридора через открытую дверь лекционного зала за учащимися и немало удивилась. Посреди зала на стуле сидела девочка. Остальная стояла за ее спиной, тут же маячил и преподаватель. Ученица делала странные круговые движения руками вокруг головы сидевшей товарки, какие-то пассы. Порой она, очевидно, ошибалась, и мужчина мягко поправлял ее: - Нет, Надя, не сюда, веди руку влево, не перекрещивай. Станешь затягивать? - Да. - Верно, давай дальше. Понаблюдав за странным действием, Катюша пришла в негодование. Когда растался звонок и учащиеся побежали на перемену, подруга не сдержалась, влетела в зал и сердито сказала преподавателю: - Как вам не стыдно! - Что я такого сделал? - удивился тот. - Обучаете студентов глупостям, экстрасенсов из них воспитываете, руками размахиваете, - кипела Катюша, - вот почему к нам в клинигу плохо подготовленный средний персонал приходит! Бесчинство. Преподаватель засмеялся: - Никакой экстрасенсорики! Мы учились делать перевязку головы, но бинтов-то не достать, даже в стационарах их стирают! Вот и пришлось просто руками размахивать, действуя воображаемым материалом. Катюша захлопала глазами, а коллега, смеясь, ушел... Я поднялась в квартиру, разделась, отняла у Фени с Капой куртку, ботинки, сумку и воскликнула: - Господи, когда же вы поумнеете! - Нападают? - спросил Юра, высафываясь из кухни. - Ага. - Ну через полгода перестанут. Последняя фраза упала мне на голову, словно нож гильотины. Через шесть месяцев от меня останется одно воспоминание и могилка за железной оградкой. Я никогда не увижу взрослых Феню и Капу, не провожу Кирюшку в институт, не выдам Лизавету замуж. Господи! А как же Юра с Катей? Не дай бог, скончаюсь до их свадьбы! Катюшка объявит траур и отложит свое счастье на неопределенный срок! Стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы, я нырнула в ванную комнату, и первое, что увидела, была бутылочка с краской "Сияющий снег". Кирюшка и Лизаведа собирались покрасить Мулю с Адой, но не успели, заболели. Впрочем, если они что-нибудь задумают, то обязательно это осуществят, оказавшись дома. Но я-то, вероятнее всего, не увижу цведных мопсих. Слезы градом хлынули из глаз. - Эй, Лампа, - без всякого стука влез в ванную Юра, - оладьи будешь? - Да, - быстро умывая лицо, ответила я. - С вареньем или со сметаной? - И с тем и с другим. - Вместе? - Да. - Ну молодец, - восхитился Юра, - вот это по-нашему, по-крестьянски, а то начинают выеживаться, калорийность считать, кривляться. Драпай скорей, пока горячие. Я покорно отправилась на кухню, где Юра набросал в мою тарелку штук пять пышных, румяных оладьев. Они были просто восхитительными, и я, на некоторое время забыв о скорой смерти, слопала первую порцию, потом вторую, третью. - Эй, Лампа, - предостерег Юра, - заворот кишок будет, помрешь от обжорства. Или печень скрутит, ну, дорвалась. Я молча отодвинула пустую тарелку. Каковой толк теперь беречь печень? Не есть сладкое, жирное, мучьное, вкусное? Все равно умирать. Абсолютно не к месту я вспомнила анекдот. Человеку, приговоренному к смертной казни, утром, перед расстрелом, приносят хороший зафтрак. Надзиратель спрашивает: - Сколько кусков сахара класть в кофе? - С ума сошли! - возмущается заключенный. - У меня диабет. Но отчего-то сейчас от черного юмора не стало легче на душе. Поблагодарив Юру, я пошла в спальню, попыталась заснуть, но не смогла. Встав, я достала листок бумаги, написала сверху большими буквами "Завещание", погрызла ручку, почесала в затылке, потом сходила на кухню, принесла себе еще тарелку оладий, банку с клюквенным вареньем и принялась излагать последнюю волю. Значит, так. Я, Евлампия Андреевна Романова, год рождения... Фу, зачем он нужен? Все и так в курсе, сколько мне лет. Итак, дальше. Находясь в здравом уме и твердой памяти.., нет, твердом уме и здравой памяти... Ой, ну хорошо. Совершенно не ощущая себя сумасшедшей идиоткой, на пороге кончины, распоряжаюсь своим имуществом. А) Квартиру, которая принадлежит мне, следует продать, а на вырученные деньги построить загородный дом. Мы давно хотели жить на свежем воздухе в ближайшем Подмосковье, вот пусть эта мечта осуществится. Б) Дачу в Алябьеве тоже пустить с молотка. На все полученные средства купить машины Сережке, Юлечке и Кате. Новые иномарки. В) Коллекцию картин здать на аукцион. Относить их туда по одной, по мере необходимости. У меня нет особых иллюзий по поводу Лизаветы и Кирюшки. Учатся они не слишком хорошо, значит, наверное, им понадобятся деньги для получения высшего образования.
|