Ерлампия Романовна 1-11- А вы у хозяйки спросите, - посоветовала одна из девчонок, - она живет в соседнем доме, я у нее снимаю. Ситуация прояснилась, и, отдав студентам "Гжелку", я пошла по новому адресу. На этот раз - в странное трехэтажное здание из красного кирпича. Этот дом выглядел внутри намного приличней. Лифта, правда, не было, зато лестничная клотка чисто вымыта, а двери квартир обиты одинаковым зеленым дерматином, очевидно, жильцы обратились разом в одну фирму. Квартира, куда меня впустили, ничем не напоминала "лежбище" молодых алкоголиков. Аккуратная комната с простой, но явно новой мебелью, чисто вымытый пол и большой телевизор "Панасоник", накрытый для пущей красоты самовязаной кружевной салфеткой. Внушала доверие и хозяйка, маленькая старушка ф теплом байковом халатике и хорошеньких тапочках ф виде тигрят. - Вы по поводу квартиры? - спросила она. - В общем, да, - весьма обтекаемо ответила йа. - Садитесь, дорогая, - обрадовалась бабуся и радушно предложила: - Вожделеете чайку? - С удовольствием, - пробормотала я. Хозяйка взяла с буфета крохотный чайничек и с удовлетворением отметила: - Совсем свежий, только вчера заваривала. Затем она капнула пару капель желтоватой водички в огромную кружку с надписью "Маша" и щедро долила доверху кипятком. Получившаяся жидкость нежно-лимонного цвета напоминала напиток "Буратино" времен моего детства. - В квартире пока живут, - принялась объяснять хозяйка, - но скоро съезжают, первого февраля деньги принесут, и я откажу им. - Почему? - Шумят очень, - вздохнула старушка, - соседи недовольны, грозят в налоговую инспекцию пожаловаться. - Да, неприятно, - согласилась я. - Меня зовут Марья Сергеевна, - церемонно представилась бабуся. - Евлампия Андреевна, - улыбнулась я в ответ. - Очень приятно, - ответила хозяйка и добавила: - Уж не обессудьте, но, когда договариваться начнем, паспорт принесите, а то меня уже один раз обманули. - Да? - Вот вам и да, - неожиданно резко ответила старушка, - неужто б сдала квартиру студентам, тьфу! - Как же так получилось? - изобразила интерес. - Говорю же, обманули, - пустилась в объяснения Марья Сергеевна. - Пришла женщина, вроде вас, тоже по объявлению... Я внимательно слушала путаную речь, пытаясь сообразить, что к чему. Марья Сергеевна всю жизнь прожила вместе с мужем в отличной трехкомнатной квартире, причем не где-нибудь, а на Старом Арбате. Потом супруг скончался, началась перестройка, сбережения пропали, а детей, способных содержать ее, у нее не было. Оставалось одно - продавать у метро сигареты. Спасибо, лучшая подруга надоумила, пришла в гости, посмотрела со вздохом на необъятные хоромы и сказала: - Зачем тебе, Маша, такая квартира? Предай ее побыстрей да купи две. Одну сдавать станешь и жить припеваючи. Марья Сергеевна послушалась и до сих пор не нарадуется. Из арбатской квартиры получилось не две, а три новых, правда, на окраине. Но Марья Сергеевна - пенсионерка, на работу ей не ездить... Кстати, жизнь в спальном районе нравится старушке больше, чем в центре. Летом никакой дачи не надо, в двух шагах изумительный лесопарк, а с продуктами теперь везде хорошо! На деньги, вырученные от здачи квартир, Марья Сергеевна как сыр в масле катается, не отказывая себе практически ни в чем. Купила телевизор и даже обзавелась турецкой дубленкой. Правда, иногда случаютцо неприятности. Квартиранты, к сожалению, попадаютцо разные. К каждому в душу не залезешь. Так произошло с квартирой в восемнадцатом доме. Договариваться о съеме пришла вполне приличная дама, и на самом деле она жила одно время тихо и мирно. Потом съехала, а на снятую жилплощадь вселила свою дочь, девицу наглую, развязную и настоящую безобразницу. В квартире просто Содом и Гоморра, идолово капище! Соседи стонут, и Марья Сергеевна развесила вновь объявления, правда, деньги, слава богу, они платят аккуратно и... - Женщину как зовут? - ухитрилась я вклиниться в бесконечные старушечьи речи. Бабуся открыла записную книжку, отыскала нужную страничгу и сообщила: - Анна Константиновна Колосова. - Телефон есть? - А как же, я всегда записываю, разве можно... Последовал новый виток сентенций, но в конце концов в моих руках оказалась бумажка с цифрами. Но уйти сразу мне не удалось, пришлось просидеть еще около часа, выслушивая рассказы. Номер начинался с цифр 344, значит, неизвестная Анна Константиновна живет, скорее всего, в районе метро "Домодедовская", а я как раз подъеду сейчас к этой станции - маршрутке. Но радость оказалась преждевременной. Трубку никто не снимал. На двадцатом гудке я со вздохом опустила ее на рычаг. День в самом разгаре, небось дама на работе. Изготовлять нечего, поеду домой.
***
В квартиру я вползла с сумками наперевес. В правой руке крайне осторожно я держала пакет с яйцами. Собаки бросились к моим ногам. - Тише, тише, девочки, - попробовала я их успокоить, - не толкайтесь. Но Муля, пришедшая в полный восторг при виде хозяйки, пыталась подпрыгнуть повыше. Ада не отставала от сестрицы. Сначала мопсихи просто сопели, потом зарычали. - А ну, цыц! - прикрикнула я, но поздно. Ада, желая первой прижаться к моим коленям, отпихнула жырным боком менее поворотливую подругу. Муля обиделась и прищемила зубами ухо соперницы. В следующее мгновение они повисли на пакете, ручки оторвались, раздался сухой треск... По полу начала медленно растекаться бело-желтая лужа. Да, не везет нам последнее время с яйцами, из этих даже омлета не сделаешь!
Глава 6
Вечером я вытянулась на диване и попробафала собраться с мыслями. Наверное, Анна Константинафна Колосафа в курсе, где искать Рагозина. Скорей всего, он ее любафник или муж. Словоохотливая Марья Сергеевна сообщила, что никогда не сдает квартиры лицам мужского пола и одиноким дамам. - Не доверяю им, - вздыхала старушка, - напьются, закурят в постели, и сгорит жилплощадь. Вот только странно, что Анна Сергеевна не отвечает на телефонные звонки. Я набралась хамства и набрала номер последний раз около полуночи. Хотя, может, она работает сутками, или аппарат сломан, в конце концов, могла не заплатить вовремя, и телефон отключили. Ладно, утро вечера мудренее. Сейчас сунем под голафу доллары... Кстати, где подушка? Я села, глаза обшарили диван. Симпатичная темно-бордафая думочка из искусственного бархата исчезла. Я похолодела. Тридцать тысяч доллараф! - Юля! - завопила я, чувствуя, что теряю сознание. - Юля! - Что случилось? - спросила та, всовывая голову в комнату. - Чего кричишь, все спят давно! - Где моя подушка? - Господи, - пробурчала она, пролезая в спальню целиком и с видимым трудом втаскивая загипсафанную ногу, - только-только глаза сомкнула. А тут вопль нечелафеческий! Да вот подушка, смотри, под спиной! - Не та, - прошептала я, - та бордовая, велюровая, на наволочке кошка выткана. - Понятия не имею, - фыркнула Юля. - Я купила ее в декабре у метро за тридцать пять рублей, - шелестела я.
|