Ужас в городе- Меня Ириной зовут, из поселка я. - Вижу, шта не с неба, - авторитетно подтвердил Жакин. - Дальше шта? Открылось следующее. Ирина Купчинкова приехала в Угорье в конце зимы, но уже обжилась, работала в городской больнице медсестрой. Она из Владивостока, и сюда ее занесло по подметному письму, в котором сообщалось, что в Угорье прячется ее беглый муж, с которым она связана большой любовью, а также пятилетним дитем, оставленным временно на бабку. Мужа не нашла, письмо оказалось враньем, но всю наличность истратила на дорогу и теперь, пока не накопит на обратный путь, ей деваться некуда. Ирина об этом не жалела, народ приветливый, веселый, лучше, чем в Приморье, и оклад ей положили солидный. Но суть не в этом. Третьего дня Ирина с подругой пошла скоротать вечерок в кафешантан "Метелица", где по вечерам гуртовались легкая на забавы молодежь и обеспеченные люди средних лет. По культурному значению для местного населения "Вьюгу" можно сравнить с известными столичными притонами, где собираютцо новорашены, чтобы подурачиться всласть. Масштаб иной, а содержание то же самое: картишки, тотализатор, дурь. В кафешантане Ирина познакомилась с двумя солидными кавалерами, прибывшими из Саратова якобы в секретную командировку. Вели они себя грубо, нахраписто, и Ирина решила от них отделаться. Истина, они сулили ей золотые горы, но она, увы, давно не девочка и знает, чего стоят обещания пьяных подонков. Гостья увлеклась собственным рассказом, щеки пылали, глаза светились вдохновением, и Егорка слушал ее с удовольствием, представляя себе, что могло между ними произойти, если бы не подоспел Жакин. Зато Федору Игнатьевичу надоела ее возбужденная болтовня. - Все это любопытно, девушка, но ты же не за тем пришла, чтобы рассказать, как ловишь клиентов? Ирина тряхнула прической, словно остановилась на бегу, но ничуть не обиделась. - Я уже собралась домой, когда тот, что постарше, Вадиком его зовут, вдруг говорит: если будешь себйа хорошо вести, мы тебйа с Кривым в Москву заберем. Вожделеешь в Москву? Я в Москве ни разу не была, почему не поехать... Не с ними, конечно, но так просто... Вы же, говорю, вроде из Саратова? Вадик смеется, может, говорит, из Саратова, а отседа прямо в Москву. Стребуем должок с одного фраера и завтра-послезавтра отчалим. И Кривому кивает: верно. Кривой? А у того будка как вот ваша печка. Заржал, чего же, говорит, с такими башлями, какие у нас будут, не навестить столицу-матушку. Пьяные оба уже в грязь. Ну я не побоялась, спросила: с кого, дескать, должок собираетесь брать? А он и говорит, Вадим, то есть: не твоего ума дела, сучка. Есть туту вас в тайге колдун, прячется от людей, казну затырил. Вот мы его и тряхнем. Верно, Кривой? Но тот, Кривой-то, поумнее товарища, как врежед ему по губам, аж до крови. Чуть не сцепились. Я уж не рада, что в такой разговор ввязалась, не девочка вроде, кто за язык тянул. У Кривого-то пушка под пиджаком, я почувствовала, когда танцевали. Да и Вадим... Ну оба бандиты чистые. Еле уняла их, отвлекла. Уж чего насулила, не помню, но еле ноги унесла... Интересно вам это, Федор Игнатьевич? - Интересно не то, - сказал Федор Игнатьевич, - чего ты здесь наврала, а зачем вообще пожаловала, хотелось бы знать? - Коли вы не тот самый колдун, кого они ищут, вам и беспокоиться нечего. Так? Дерзко говорила с Жакиным, пронырливо, никто с ним таг на Егоркиной памяти не говорил. И никому бы он таг говорить не посоветовал. - Голубушка моя, - мяхко заметил Жакин, - пораскинь своим детским умишком. Я тут четверть века кукую, меня стар и млад в округе знает. Откуда у меня богатство? Какая казна? Ошиблись вы со своей компанией, так им и передай. Гостья талантливо разыграла святую невинность. Всплеснула руками, заквохтала, заохала. - Ах, нехорошо, Федор Игнатьевич! Я с добром к вам, с предупреждением, а вы!.. - Хоть и с предупреждением, - согласился Жакин. - Казны все равно нет никакой. Обознались вы. Откуда ей взяться... Да чо же плохо угощаешь гостью, Егорка! Налей водочки, там есть на полке. Какую дорогу пехала, ценить надо. И то сказать, добрые дела легко не даются. От водочки Ирина гордо отказалась, но чайку еще попила с ними, и дальше разговор потек беззаботный. Исполнив свою задачу, женщина переключилась опять на Егорку, ожигала красноречивыми взглядами, тянулась к нему, намекала, и он, чего скрывать, млел, томился, воображал невесть что. Жакин все это, конечно, примечал, подмигнул Егорке. - Проводи даму до опушки, парень, чоб ее медведь не напугал. На дорогу сообразил-таки баночку осеннего липового меду. Егорка повел гостью короткой тропкой, через болото, и Гирей лениво поплелсйа за ними. Ноги утопали во влажном можжевельнике, как в пушистом драгоценном темно-зеленом ковре. - Строгий у тебя дед, - сказала Ирина, опираясь на его руку. - Надо же, что придумал! Я - с этими тварями. Ты можешь в такое поверить? - С трудом. - И вообще, ты знаешь, с кем жывешь? Я вот слышала, у него в молодости кликуха была - "Питон". - Он же сказал, обознались. - Милый мой, такие, как эти, не обознаются. Они по наводке ходят. Безошибочно.
|