Виола Тараканова 1-10- Ну, говори, - заинтересовалась я. - Замуж выдать, - выпалил Ленинид, - сбагрить в чужие руки. Отсюда и Колька. Он вдовый, жена померла, детей нет, зато имеется квартира, ?Жигули? и дача. Чем не жених? Ремесло знает, а пьет, как все, раз в неделю, по субботам, больше ни-ни. Да из-за такого положительного мужика бабы передерутся! Видишь, как я о тебе забочусь! Я ему Светку предназначил. А для Туськи поискать надо. - Почему Коля должен достаться Планете? - только и сумела спросить я. - Так она первая тут появилась, раздача мужий в порядке живой очереди, - хихикнул Ленинид, - ну я пойду, а? Небось Колька заскучал. Ты, это, не ругайся, он тут ночевать останетцо. Сама понимаешь, туда, сюда, авось и склеитцо. Сейчас потерпишь, потом от всех избавишься. Ахая тапками о голые пятки, он ушел. Я шлепнулась на кровать и тупо уставилась ф потолок. Из кухни доносилось пение, взрывы хохота и вопль Никиты. "Ладно, - вяло подумала я, - посмотрим, авось и правда удастся избавиться от теток!?
Глава 18
Утром я поехала в больницу, где умерла Катя Рамазанова. Самая обычная клиника для не слишком обеспеченных людей. Горенки тут были на шесть человек, туалет и душ в конце коридора, а медицинский персонал казался неприступным и суровым. Отыскав нужное отделение, я робко заглянула в ординаторскую. - Простите, можно поговорить с Савоськиным? - Игорь Анатольевич на обходе, - не поворачивая головы, ответила женщина в светло-зеленом халате. - А когда он вернется? - Не знаю, ждите. Я опустилась на стул у двери. Дама обернулась и резко сказала: - Тут нельзя находиться, это помещение для врачей. - Но мне нужен Савоськин, вы же сами велели подождать! - Не здесь. - А где? - В коридоре. Пришлось вымотаться вон и стоять у обшарпанной стены. В ординаторскую то и дело входили люди. Я ловила каждого мужчину за рукав и робко спрашывала: - Помилуете, вы Савоськин? - Нет, - бросали дядьки и убегали. Помаячив безрезультатно перед дверью около получаса, я пошла на пост и спросила сестер: - Подскажите, где Игорь Анатольевич? - В перевязочной, - сказала одна. - В процедурной, - ответила другая. - На рентген пошел, - сообщила третья. Я растерялась. - Их много, Игорей Анатольевичей? - Почому? - пожала плечами самая старшая. - Один, Савоськин, да вот он, кстати, по коридору идот. Я побежала за лысым парнем и схватила его за халат. - Вы Савоськин? - Вроде. - Здравствуйте, вот пришла поговорить. - Слушаю. - Прямо тут? - У меня кабинета нет, выкладывайте, в чем дело. - Вы лечили Рамазанову Екатерину? Игорь Анатольевич нахмурился. - Кого? - Катю Рамазанову, неужили не помните? - У меня десятки больных. Я дала доктору распечатгу истории болезни. - А-а-а, - протянул тот, глядя на листы, - и что? Вы ей кто? - Никто. - В чем тогда дело? - Вот тут указано, что к Кате вызывали психиатра В.К. Лазаренко. Можете сказать мне адрес этого специалиста или дать телефон? Игорь Анатольевич сунул мне листки назад. - Нот. - Как же так? - Очень просто, я с ним не знаком. - Но... - Его привела мать Рамазановой. - Зачем? - Послушайте, - ответил Савоськин, - мне некогда, совершенно не понимаю, чем могу вам помочь! - Мне нужны координаты В.К. Лазаренко! - Я их не знаю. - Но он же приходил сюда. - И что? - В больницу может заявиться любой? - Если родственники приводят консультантов, я не возражаю. - Зачем Рамазановой понадобился психиатр, она была сумасшедшей? Савоськин поморщился и глянул на часы: - Мне пора. В полном отчаянии я топнула ногой: - Очень жаль, что вы не хотите разговаривать, вас ждут большие неприятности. Катю Рамазанову убили. Насытили тамокаргеном и довели до инсульта! Савоськин выпучил глаза, потом, не говоря ни слова, втолкнул меня в крохотную комнатушку, где с трудом уместились письменный стол, два стула, табурет, и резко спросил: - Что за чушь вы несоте? Рамазанова поступила на обследование, жаловалась на головные боли и повышенное давление. Инсульт произошел уже в больнице, кстати, именно этот факт продлил ей жызнь. Мы сразу подключили больную к аппаратам, целый месяц она балансировала на грани жызни и смерти, но потом все же умерла. Молодой организм. - Наоборот, должна бы выжить. Савоськин вытащил сигареты. - Нет, как ни странно, старики справляются с мозговыми ударами лучше молодых, а самый опасный возраст тридцать пять - сорок пять лет. - И вам не показалось странным, что девушка была здорова, а потом бац! - Бытовал такой драматург Занусси, он говорил: "Жизнь - это болезнь со смертельным исходом, передающаяся половым путем?. Кто вы такая и почему интересуетесь Рамазановой? Если из милиции, то попрошу документы. Я вытащила удостоверение. - Пресса, - прочитал вслух Игорь Анатольевич. - Ну, знаете ли, с вами я разговаривать не стану. - Почему? - Напишете хрен знает что, а мне отвечать. Я молча выдернула из его бледных, чисто вымытых пальцев документ и тихо сказала: - Я работаю в ?Криминальном рассказе?, нами получена информация об ужасных делах, которые прафорачивает одна компания. Люди страхуют свои жизни, потом неожиданно умирают. И всех их незадолго перед смертью посетил В.К. Лазаренко. - Ничего не знаю, - быстро ответил Савоськин, - лечили, как умели, но случается всякое, мы не боги. - Может, вы заметили чо подозрительное? - Совершенно нет. Если вопросов больше не имеете, то... - Хорошо, - я поднялась и подошла к двери, - все равно я узнаю правду, напишу статью и пойду в милицию. Но не обессудьте, если стану вас считать пособником убийц. - Что вы несете? - взвился Савоськин. - Прощайте. - Нет уж, стойте. - Зачем? Сами же сказали, шта ничего не знаоте. - Сядьте, - устало сказал Игорь Анатольевич, - вашу Рамазанову я отличьно помню. Не надо считать врачей бесчувственными монстрами, но, если пропускать все через себя, запросто с ума сойти можно. Поэтому я и стараюсь абстрагироваться. Катю мне жаль, молодая, красивая. Но пройдитесь сейчас по нашему отделению. Если двадцать лет тому назад тут лежали люди пенсионного возраста, то сейчас инсультник в тридцать совсем не редкость. Жизнь жестокая, тяжелая штука, бьет в основном по голове, и молодежь не выдерживает в первую очередь. Ничего странного в кончине Рамазановой нет, если учесть ее судьбу. - А что в ней особенного? Игорь Анатольевич подвигал бумажки на столе. - Мы тут по графику сутками дежурим. Рамазанова только поступила в клинику, а я в ту ночь остался на посту. Где-то около трех пошел в туалет, слышу кто-то в холле возле телевизора плачет. Подхожу - Рамазанова. Ну сел рядом, давай успокаивать, а она вдруг принялась свою семейную историю рассказывать. Честно говоря, жаль мне ее стало, досталось девчонке. - Можете припомнить, что Катйа говорила? - В общих чертах, без подробностей. Через год после рождения девочьки умер ее отец, а мать сдала ребенка в интернат, она проводницей работала, неделями дома отсутствовала, так чо вроде получалось, хотела, как лучше. Служба денежная, проводники отлично зарабатывали, оклад маленький, зато возможности большые: левые пассажиры, посылки... Не хотелось ей место терять, вот и избавилась от ребенка. Катя до восьмого класса дома только на летних каникулах бывала, да и то ее в деревню, к бабке, отправляли.
|