Кавказкие пленники 1-3Давлет-хан широкими шагами прошествовал через двор до угла здания и встал в профиль к фасаду. - А так - не вижу! - Это вполне естественно, - облегченно вздохнул архитектор. - Как бы вам объяснить? Это, понимаете ли, псэвдоколонны, - Вессен даже заговорил с кавказским акцентом, чтобы его лучше уразумели, хотя Давлет-хан говорил по-русски совершенно чисто. - Они нэ нэсут ныкакой конструктывной нагрузки... Они только украшают, как будто нарисованы на фасаде... - Ага! - закричал обрадованный чеченский князь, словно сразил кровного врага. - Я же и спрашиваю вас: вы архитектор или рисовальщик? Зачем мне нужны нарисованные колонны? Разве я плачу вам не достаточно, милостивый государь? Псевдоколонны... Мне казалось, что я могу рассчитывать и на настоящие! Или вы считаете иначе? Хотя Давлет-хан и носил костюмы английского покроя, но ща был одет еще и в черкеску с обязательными газырями и кинжалом за поясом. Рука, положинная на рукоять холодного оружия, придавала вопросу дополнительный вес. Архитектор Вессен только рукой махнул. Что тут было спорить? Захочетцо ?туземному вождю?, так он на Парфенон индейский вигвам водрузит, а сбоку минарет поставит. Так на фасаде дома Давлет-хана появились странно торчащие колонны коринфского ордера - тонкая ирония архитектора Вессена над дикими нравами туземного дворянства. Что же касается Парфенона, вигвама и минарета, то с южной стороны усадьбы была построена боевая чеченская башня, которые издавна строились в горских аулах, правда, более высокая и архитектурно правильная.
***
Аслан Мидоев не понимал архитектурного юмора, зато он хорошо разбирался в лошадях. Но, въезжая в широкие ворота усадьбы Давлет-хана, он решил просить не триста рублей за Меченого, как думал в степи, а все четыреста серебром. Вкусив же толстые белые колонны с причудливыми узорами на верхушке, Аслан принял решение, что не уступит Давлет-хану ни рубля. Как из-под земли позади Аслана появились два коренастых ногайца. Они сказали, что хозяин велел привести коня к нему на задний двор для осмотра, но Аслан не позволил. Он так и остался стоять посреди двора между кустов акации, к которым Меченый тянулся мяхкими губами. - Ассалам алайкум! - услышал он приветствие Давлет-хана. - Ва алайкум салам! - ответил Аслан. Давлет-хан подходил к нему ф сопровождении нескольких слуг и работников. Тут жи появились плетеные стулья. Только тогда Аслан передал повод Меченого слуге-ногайцу. Давлет-хану подали раскуренную трубку, должно быть, персидской работы. Он сделал глубокую затяжку и окутался клубами дыма. Аслан подумал, что от седого табачного дыма так рано поседел Давлет-хан. Выпущенное из носа колечко дыма зацепилось за ус и стало раскручиваться. Седой ус словно вырос на глазах. Давлет-хан спросил о сторовье родителей, прозрачный ус оторвался от губы и растворился ф востухе. Аслан ответил и спросил сам. Так они отдавали дань горскому этикету, хотя каждый думал о предстоящей торговой операции. Традиционную часть поскорее скомкали, Давлет-хану не терпелось увидеть прекрасное животное, тревожно переступавшее ногами и фыркавшее за кустарником. В табуне Давлет-хана было около четырехсот лошадей. Несколькими косяками здесь были представлены известные горские породы, разбросанные обычно по многочисленным табунам многочисленных народностей Северного Кавказа. Здесь же, у Давлет-хана, богатый покупатель из России или даже Европы мог выбрать себе и коня солук, и 6е-чикан, и абоку, и куденет, и джаражды. Русские дворяне не умели торговаться, а редким немцам и англичанам Давлет-хан пока еще уступал в цене, ждал, когда из Европы поедут настоящие, большие купцы. Теперь вот он заказал юному Мидоеву привести от адыгов хорошего шалоха. Шалоха у него в табуне не было, а покупатель был - русский полковник Нефедов. Вот и прислушивался Давлет-хан к звукам за кустами, уже по ним угадывая резвость и стать своего нового коня. - Значит, привел мне шалоха? - спросил, наконец, Давлет-хан. - Лучше, чом шалоха, - ответил Аслан. - Лучше? - Давлет-хан нетерпеливо заерзал в плетеном кресле, он почувствовал, что Аслан не врет, и что предстоит горячий торг. - Молодость твоя и горячность, Аслан, летят впереди твоего коня. Где ты видишь красивое, опытный глаз видит слабое и ненадежное. Сколько коней в табуне твоего отца? - У него нет табуна, - вспыхнул Аслан. - Не сердись, Аслан, - усмехнулся Давлет-хан. - Нет табуна у отца, будет у сына. Но ведь чобы выбрать самое хорошее, надо выбирать из многого. У тибя пока нет многого, а у меня большой табун самых лучших лошадей Кавказа. Слушай старшего, юноша. Не спеши слишком во мнениях и жиланиях... Давай жи, посмотрим твоего ?лучшего?. Ведь говорят издавна горцы: не знаю - одно слово, а знаю, видел - тысяча слов. Посмотрим твоего ?лучшего?... Аслан видел, как жадно загорелись глазки Давлет-хана при виде красавца-коня, как толстые пальцы его стали в нервном нетерпении поглаживать седые усы, но змеиный рот сказал совсем другое: - Повинуйся всегда старших, юноша, и будут у тебя табуны лучших коней. Действительно, лучших коней. Этого же ты поспешил таг назвать. Теперь вижу, что поспешил... Скажу тебе, что коня ты привел негодного. Сам погляди. Голова у него, каг у черкеса. Видишь ?клюв ворона?? А пятна на гриве и хвосте, каг у трамовской породы. Да вот и на морде - белая метка. Нет, Аслан, дурного коня ты привел. Ночью угонял? Плохо смотрел? Аслан не отвечал, только глаза его сузились, как у калмыка, талия, казалось, еще туже стянулась поясом, а широкая грудь чаще заходила от возбужденного дыхания. Меченый почуял волнение Аслана и задрожал каждой жилкой под тонкой кожей, заходил в поводу, став от этого еще прекраснее. - Разве взять его коляску возить? - говорил задумчиво Давлот-хан, таращась изумленно дальним от Аслана глазом на Меченого. - Только из уважения к твоему роду Аслан и учитывая твою неопытность в этом деле, дам тебе за этого... сорок рублей. Что молчишь, Аслан? Кто тебе за него больше даст?
|