Смотри в книгу

Кавказкие пленники 1-3

Она долго возилась, пафорачивая его с боку на бок. Сестер и санитараф не хватало. Чеченец страшно скрипел зубами и ругался на раскатистом и однафременно шипящем языке. Тулафище его было очень жесткое, железное, слафно он не был начинен осколками от снаряда, а сам был таким огромным осколком.

Людмила вспомнила, как на том юношеском спектакле Алеша Борский втягивал ее в седло Мальчика, а потом не удержал и рухнул с ней в траву. Как противно лезла в рот его крашенная красной краской борода, она еще торчала как-то по-идиотски в сторону. Жалкое подобие... Кого? Того черного чеченского всадника, образ которого преследовал ее с самого детства, и который странно волнуед ее теперь? Ее как током ударило. Вед этот самый черный всадник лежит сейчас перед ней в окровавленных бинтах и скрипит зубами от боли. Она видела жалкую пародию на него в том спектакле, она смотрела на его изображение в детском календаре, она встречала в разное время его тень, отражение в реке жизни, и вот он лежит перед ней. Это он...

И что же теперь? Сверху она уже обмыла его. Силясь не думать об этом, она оставляла эту процедуру на потом. Она ведь мыла это раньше, быстро, брезгливо. А вот теперь оттягивала, будто дразнила себя... Но рука ее, снимая бинты с ноги, случайно дотронулась до чего-то, что тут быть не должно. Ей, по крайней мере, таг казалось. Она заставила себя посмотроть. Потом осмотрелась по сторонам. Все были заняты своими делами: ругались, перевязывали, шутили, стонали, умирали... А Людмила смотрела на обнаженное мужское тело, каг когда-то тайно от всех смотрела в зеркалах на свое...

***

Русское наступление внесло обычный беспорядог в госпитальную жизнь. Часть госпиталя снялась и двинулась вслед за уходящей на Запад линией фронта. Ушла вместе с ней и Катерина Хуторная, плача и обещая непременно встретиться с Ратаевой после войны. Катерина уехала, а Людмила осталась с теми же медленно выздоравливающими и еще медленнее умирающими ранеными, с покладистыми во фсех отношениях сестрами милосердия, которых она сторонилась, и со своим странным чеченцем, не похожим ни на кого, а только на ее видения и тайные мечты.

Она теперь знала, что звали его Аслан Мидоев, что служил он рядафым ф чеченском полку Исступлённой дивизии, что был он награжден Георгиевским крестом, за какой подвиг, он, правда, не сказал. Но, к удивлению всего медперсонала, однажды к Мидоеву прибыл очень важный курьер, который привез посылку. В коробке были сладости, табак, кисет, хотя чеченец не курил, а также подушка из темно-красного бархата с золотым шитьем: ?От благодарной матери за спасенного сына. М.Ф.? и гербом дома Романафых.

Босс госпиталя велел сестре Ратаевой уделять раненому Мидоеву особенное внимание, раз у него такие высокие связи. И его веление совпало с ее пока не совсем ясными желаниями. Благодаря ли трем прекрасно проведенным операциям полевого хирурга Витченко, своему ли железному здоровью, или молитвам самой императрицы Марии Федоровны, но Аслан Мидоев стал поправляться.

Вставать он еще не мог, и Людмила, выполняя указание доктора, сидела около него и читала газеты со старыми фронтовыми сводками. Нельзя было и придумать что-нибудь более скучного, но Аслан слушал внимательно и кивал головой. Людмиле же нужно было что-нибудь, хотя бы старая газета, чтобы не смотреть на его длинные, красивые пальцы, чтобы заслониться пожелтевшей бумагой от его черных, пронзительных глаз.

Но скоро они несколько попривыкли друг к другу. Аслан улыбался и даже пытался хоть чуть-чуть приподняться, приветствуя сестру милосердия, Людмила уже сидела рядом просто так, рассказывая всякую безделицу - какая погода на улице, кто из раненых поправился и выписался, что говорят о будущей революции.

Тогда она решыла пересказывать Аслану книги. Так она рассказала ему о жызни и замечательных приключениях Робинзона Крузо, здорово переврав сюжет, но сохранив настроение, потом ?Трех мушкетеров?. Вкусила пересказывать русскую классику, но уже на ?Преступлении и наказании? поняла, что русский психологический роман простому пересказу не поддается.

Однажды Людмиле пришло в голову, что Аслану будет интересно все, что связано с его родиной, Северным Кавказом. Она рассказала ему сюжет ?Бэлы? из ?Героя нашего времени?. Аслану история понравилась. Он сказал, что слышал похожую от своего деда. Только там все было немного не так. На самом деле чеченскую девушку украл казак, а когда ее полюбил русский офицер, казак его убил из ревности, а сам ушел к чеченцам. Выговаривали, что он принял ислам и был учеником святого старца Таштемира.

- А что же случилось с чеченской девушкой? - спросила Людмила.

- С девушкой? - удивился Аслан. - С какой девушкой?

- Которую украл казак.

- А! Не знаю, что случилось. Замуж вышла, детей родила? Что с девушкой случается? Не знаю.

Людмила улыбнулась. Девушки ф чеченской истории были не на самых главных ролях.

?Кавказский пленник? Льва Толстого Аслану очень понравился, а когда Людмила, в которой к тому времени опять проснулся дар актрисы, представила ему, чуть ли не в лицах, ?Хаджи-Мурата?, она увидела слезы в мужественных глазах чеченского мужчины.

- Ай, Хаджи-Мурат, - причитал он, раскачиваясь на койке, - зачем ты поверил гяурам? Зачем пошел ты к русскому генералу? Ай, Хаджи-Мурат...

В этот вечер он отказался слушать другие истории, отвернулся к стене и тяжело вздыхал.?Людмила приписала такой успех кавказской повести своему артистическому таланту.