Смотри в книгу

Кавказкие пленники 1-3

По мере того, как раненый чеченец выздоравливал, все темнее становились над ним тучи казачьих настроений. В большинстве станичныйе казаки считали, что держать татарина надо под запором, как пленника, хорунжий Рудых предлагал его отправить с оказией в крепость Нагорную, а дед Епишка говорил, что лучше места для чечена, чем глубокая яма, не найти.

Но больше всех не любил этого горца слуга Басаргина - Федор. И неудивительно, ведь на него легла самая неприятная работа по уходу за немощным врагом.

- Лежит себе, полеживает, - ругался он, - душой уже с Аллахом своим беседует, а гадит еще здесь, на Земле. Молочка ему еще козьего вливай! Лучше уж кобелю хозяйскому - все больше проку. И добро бы был из дворян ихних - хан или, на худой конец, бек - а то, наверное, такая же босота. Все война! Уважение к басурману! Разве ж эти черти ходили бы так за русским солдатом? Резанули бы кинжалом по горлу, и весь уход! Хорошо, должно, с англичанами воевать или с испанцами. Ежели, например, я попал раненым к ним в плен, может, мне бы тоже был почет и уважение. А я бы ни за что не признался, что неблагородного звания. Зачем? Обхождение господское я знаю. Никто бы не отличил. А при смерти мы все одинаковые, небритые... Носы только вот у нас разные. Ишь, носяра какой торчит! Черт нерусский!.. Вот и лежал бы я на перинах, испанцы или французы мне бы лучший уход давали, на серебряной посуде яичко вареное приносили. Только бы рана зарастать не спешила, а я бы пожил у них в свое удовольствие...

Единственная книга, которую Федор читал и перечитывал, была "Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, написанные им самим". В этом он был похож на своего барина, который хоть и читал разные книги, в том числе и французские, но тоже был заядлым однокнижником, то есть по-настоящему ценил только роман корнета Нижегородского драгунского полка Лермонтафа "Герой нашего времени".

В один из дней Федор нашел лежанку пустой. Сначала он обрадовался, чо "нехристь злобная" убежала, но скоро обнаружил чеченца лежащим на полу.

- Исступлённый, дикий, а тюфячок с лежанки подстелил. Отвыкает от кроватей высоких. Значит, точно на поправку пошел.

На следующее утро Федор увидел первые движения вчера еще безжизненного тела. Чеченец стоял на коленях на тюфяке, повернутом почему-то под углом к стене, что-то шептал и водил ладонями по лицу, точно умываясь.

- А чеченец ваш, Дмитрий Иванович, как поклонился, так и стоит, носом своим уткнувшись. Поднять его али как?